06.04.2012

По ту сторону «нормальной» жизни...

Не дай мне, Бог, сойти с ума,

Уж лучше посох и сума

! А.С. Пушкин

Проект

Сквозь разлом в плите перекрытия я вижу небо.

– Снаряд попал? – Мой собеседник опускает глаза: – Сами люди разрушили. Кое-где даже плиты выломали. А потом дождь завершил дело. Считай, теперь это здание – инвалид.

Мы осматриваем один из четырехэтажных корпусов бывшего санаторно-реабилитационного центра туберкулезной больницы. Здесь, на территории поселка Гулрыпша, в одном из них в соответствии с Комплексным планом содействия социально-экономическому развитию Абхазии планируется разместить Республиканскую психоневрологическую больницу на 140 коек. Много лет учреждение этого профиля ютится в мало подходящем для этого помещении бывшего роддома в Дранде. А между тем оно востребовано: сейчас в нем находится на лечении 80 пациентов. (К слову, второму корпусу, по соседству, где сегодня – действующая туберкулезная больница, тоже в ближайшее время предстоит серьезная реконструкция, которая позволит перевести ее работу на иной качественный уровень). Заказчиком на обоих объектах является Министерство здравоохранения РА. Однако вернемся к главной теме.

ПО «Стройпроект» ГК «Апсныргылара» (госкомпания как генеральный подрядчик ведет подбор субподрядных организаций для участия в работах на этом объекте) получила заказ на реконструкцию здания в Гулрыпше полтора месяца назад. Тем не менее, архитектор Дали Берулава оказалась готова показать мне предварительные чертежи.

– Проектирование ведется с учетом Положения об организации психиатрических учреждений, а также пожеланий главного врача психоневрологического диспансера Георгия Кортава, основанных как на практике наших отечественных врачей, так и на мировом опыте, – подчеркивает директор ПО Заира Кортуа. – И со строительной точки зрения задачи перед нами стоят непростые. Предстоит усилить конструкции, повысить сейсмоустойчивость здания, изначально заложенную как шестибальную, до восьми. Сейчас ждем результатов экспертизы состояния фундаментов.

Дали Берулава поделилась некоторыми деталями проекта, которые являются определяющими для учреждений этого профиля и, по сути, закладывают уровень его возможностей. Надеюсь, читателей это заинтересует.

Входов в здание будет семь. С внутренней стороны двора предусматривается пристройка, два нижних этажа которой займет кухонный блок. На третьем и четвертом этажах пристройки разместятся диагностические и процедурные кабинеты, залы для спорта, отдыха, трудотерапии.

Прием больных будет осуществляться на первом этаже. В центральной части здания здесь расположится диспансер временного пребывания, в правом крыле – блок интенсивной терапии. Это позволит решать практически все проблемы пациентов.

Для особых подопечных, тех, что помимо психического недуга страдают еще и туберкулезом, предусмотрен отдельный вход с территории парка, причем двери с непременным электронным допуском. Административные подразделения больницы планируется разместить на втором этаже. Здесь же – палаты отделения судебно-психиатрической экспертизы. Отсюда те, что признаны невменяемыми, будут отправляться на принудительное лечение в отделение рядом.

Немного в стороне, показывает мне Дали Георгиевна, предусматриваются прогулочные зоны для обитателей третьего и четвертого этажей, где разместятся мужское и женское отделения больницы, причем, в каждом из них предусматривается два уровня режимов (в зависимости от особенностей болезни и состояния пациентов).

Не стану скрывать – на свой нетерпеливый вопрос: когда же все-таки ждать новоселья врачам и пациентам психоневрологического диспансера, ответа я не получила. Удалось, правда, выяснить, что разбор непригодных конструкций и строительного хлама будет идти параллельно с процессом проектирования и займет, по предварительным оценкам, месяца три.

Реальность

С момента моей предыдущей публикации прошло полтора года. Основной проблемой в ней называлось несоответствие элементарным требованиям, предъявляемым к медучреждениям такого типа, и самого отведенного под больницу помещения, и состояния, в котором оно находится. И вот – принято решение о реконструкции соответствующего здания, выделены средства. Дело сдвинулось с мертвой точки. Но только не для тех восьмидесяти женщин и мужчин, что пребывают сегодня в Дранде.

С разрешения заведующих отделениями Анны Шония и Людмилы Шульгат я побывала здесь в некоторых палатах. Их обитатели встречали меня приветливо, демонстрировали новые кровати с удобными матрасами, новые тумбочки. Правда, стекла почти везде выбиты, да и целлофан, которым их пытаются заменить, разорван и висит клочьями. С прошлого раза я запомнила, что обычные стекла в палатах ставить бесполезно и даже опасно – больные их бьют, а антивандальные, высокой прочности, в Абхазию не завозятся. Не иначе как под специальный заказ. Так и напрашивается вопрос: неужели их завезут только для обновленного центра в Гулрыпше? А до той поры в палатах в Дранде будет гулять сквозь решетки ветер?

Многое здесь компенсируется теплом душевным, без которого работать в такой больнице человек не сможет. Вот почему пациенты с любовью и уважением относятся к тем, кто их лечит, кто о них заботится, – санитарке женского отделения Мадине Квициния (она отвечает еще и за гигиену своих подопечных), медицинской сестре Валентине Мартиросян, главной медсестре Лиане Лацужба, врачам Анне Шония, Людмиле Шульгат, Александре Чанба, проработавшим в психиатрии десятки лет. Опытные сотрудники отмечают, что их молодые коллеги подходят к делу ответственно и потому быстро адаптируются в коллективе. Не случайно ведь Светлана Зебелян, не так давно окончившая Сухумское медицинское училище с «красным» дипломом, была назначена старшей медсестрой. Молодые многому учатся у старших и прежде всего у медицинской сестры высшей квалификации Эммы Мартиросовны Нерсесян. Она – старейший сотрудник больницы.

Важно отметить, что Республиканский психоневрологический диспансер – единственное медицинское учреждение в Абхазии, в котором больные получают полноценное трехразовое питание бесплатно. Как только у государства появилась возможность выделять больше средств на питание и медикаменты, пищеблок на первом этаже оборудовали современными плитами, холодильными установками, разделочными столами. Заведующий хозяйством держит доставку и качество продуктов под строгим контролем. Самый важный показатель – пациенты довольны питанием. Тем более что далеко не каждому из содержащихся здесь месяцами, а то и годами (!) родные привозят гостинцы. Но об этом мы еще поговорим.

С моего прошлого посещения этой больницы произошли здесь и другие изменения. В том числе и в ее руководстве. На посту главного врача, опытного профессионала, виртуоза психиатрии Константина Ануа сменил его ученик, представитель молодого поколения Георгий Кортава. Как и было заведено ранее, в палатах по мере необходимости делают косметический ремонт, переводя их «постояльцев» на это время в соседние палаты. А вот состояние и число санузлов на втором этаже, надеюсь, удастся пересмотреть в самое ближайшее время. Большая нагрузка ложится в больнице на санитаров (при мне в мужском отделении дежурили Сергей Яремко и Амиран Акаба). Амиран как раз вернулся из военного госпиталя (сопровождал пациента на УЗИ). В самом диспансере ни аппаратов для диагностики, ни помещений, где бы они могли разместиться, нет. Да куда там! Два врача больницы не имеют рабочих кабинетов.

– Хорошо, что соседи не отказываются принимать наших больных, – считают врачи диспансера. Платить за исследования, как правило, приходится родственникам пациентов. Но на этот раз – и я оказалась тому свидетелем – врач госпиталя отказалась от денег, узнав, что больной – инвалид Отечественной войны народа Абхазии.

Что затмило сердца милость?

Разговор невольно перешел на военную тему: в одной из палат я увидела парня на костылях, без ноги, и потом спросила доктора о его судьбе. Потерял ногу на войне, и сюда, в диспансер, родственники привезли его вместе с братом. Брата часто забирают на выходные, а он здесь постоянно – оставил на войне здоровье, силы, а теперь, выходит, не нужен никому? Врач просила не называть его имени. Хотя разве он один такой?!! В той же палате лежит и другой ветеран-инвалид, Мурман Аршба. Он из тех, кто воевал с первых часов войны до тех пор, пока мог держать оружие. В одном из боев был ранен в голову, контужен. Теперь он здесь: ни семьи, ни детей. Время от времени его забирают «на побывку» друзья – такие же, как и он, ветераны. Возвращается он всегда в хорошем настроении, чисто выбритый, ухоженный. По словам врачей, таким пациентам, как Мурман, как некоторые другие воевавшие ребята, не место в психбольнице. Если они стали лишними для родных – некому о них позаботиться, надо подумать о социальном жилье, о специальном уходе, о реабилитации. При правильно подобранном лечении и соответствующем уходе они смогут чувствовать себя нормальными людьми.

Впрочем, простите... Что сегодня считаем нормой мы, люди, живущие за пределами этого дома с решетками на окнах? В прежние времена на Кавказе не было домов престарелых и инвалидов: пожилые люди, в том числе и не имеющие детей, старились в семьях, среди внуков и правнуков своих родных и близких. Отказать в уходе немощному, больному человеку считалось страшным грехом. А мы сегодня глядим в другие дали и досадливо морщимся, когда нам напоминают о себе больные, «непрезентабельные» родственники. Даже позволяем себе равнодушно «не замечать» проблем ветеранов, завоевавших Победу и тем самым открывших для нас колоссальные возможности. Желая соответствовать изысканно оштукатуренному фасаду «красивой жизни», мы не отдаем себе отчета, что есть и другая жизнь, требующая нашего участия, а порой просто милости сердца – МИЛОСЕРДИЯ. Именно это участие – наша гарантия от пустоты и мрака в душах, несущих нас в неизвестность. Может, от страха за нас плачут во сне больные, беззащитные люди? Есть от чего иной раз сойти с ума, когда вокруг нет жалости, сочувствия к страждущим, когда забытыми бывают и герои. А ведь даже кукушка – символ бессердечности – находит гнездо для своего детеныша.

Юлия СОЛОВЬЕВА, Гулрыпшский район