Памяти С. В. Багапш

НАШ ПРЕЗИДЕНТ

29 мая 2011 года на 63-м году жизни не стало второго Президента РА

Я часто бываю в Абхазии. Абхазия – Родина моих предков по материнской и отцовской линиям. В середине XIX века волны Кавказской войны унесли часть моей фамилии в Турцию, другую часть – на Северный Кавказ. В один из приездов мне вместе с моим товарищем Бесланом Кобахия предстояла встреча с Президентом. Но к нему нежданно нагрянула иностранная делегация, и встреча наша была перенесена на два часа позже. Беслан уехал по своим делам, а я направился на «Брехаловку».

Какой уважающий себя гость Абхазии пройдет мимо этого места. Не прошел и я. «Брехаловка» – особая часть Абхазии. Здесь ее сердце. Здесь ее естество. Здесь знают всё. Знают даже то, что не знают в темных кабинетах спецслужб самых всесильных стран мира.

Иногда мне действительно приходилось удивляться тому, насколько верно и правдиво оценивали на «Брехаловке» тех или иных заметных личностей, те или иные исторические события. Не стала исключением и та памятная для меня встреча.

Когда я пришел на «Брехаловку», знакомые преподаватели АГУ пригласили меня к своему столу. Угостили чашечкой настоящего абхазского кофе. Я попал в середину разговора об «эпохе» Багапша.

Мои знакомые говорили долго, вспоминая большие и малые события тех давно уже минувших лет. Особо запомнился мне рассказ одного из них о его последней встрече с Сергеем Васильевичем. Все знали, что этот человек был постоянным оппонентом Багапша, и потому меня удивила та неподдельная теплота, с которой он говорил о нем:

– Здесь сидели мы с ним незадолго до его злополучного отъезда на лечение. Как всегда, наши взгляды на многие текущие проблемы Абхазии не совпадали, но разговор был спокойный, в уважительной форме. Сергей Васильевич умел слушать. Он старался понимать, а не подавлять своего оппонента.

Владимир Ташевич помолчал, а затем с горечью продолжил:

– Если бы я знал, что это наша встреча последняя, то, конечно же, был бы гораздо мягче и терпеливее в нашем извечном споре.

Затем один из собеседников сказал мне, что было бы интересно узнать о том, что думают о Сергее Васильевиче на Северном Кавказе, каким видели его абазины, каким запомнили его. Я собрался ответить, но в это время раздался звонок по мобильному телефону. Звонили из приемной Президента, просили подойти. Я извинился, пообещав вернуться и рассказать, что знаю, если встреча закончится быстро. Но когда я вышел из президентского дворца, было уже темно. На улицах зажглись фонари. За нашим столиком на «Брехаловке» сидели другие люди. На следующий день я уехал в Черкесск.

Сегодня я через газету выполняю свое обещание, данное им в тот вечер. Надеюсь, мои знакомые увидят этот ответ.

Рассказать в короткой газетной статье, каким увидели и запомнили абазины Сергея Васильевича, конечно же, очень трудно. Поэтому ограничусь короткими зарисовками о том или ином событии, показывающим «лицо» Сергея Васильевича в разных ракурсах. То «лицо», которое увидели абазины в разное время и в разных ситуациях. То лицо, которое побудило абазин признать его не только как Президента Абхазии, но и как Президента всего народа абаза.

***

2004 г. Делегация абазин приехала в Сухум. Ее задача – встретиться с руководителями штабов и кандидатами в президенты Республики Абхазия. Необходимость такой встречи диктовалась известными событиями, последовавшими вслед за вторым туром президентских выборов. Приезд делегации инициирован был президентом МААН Т.М. Шамба и известным политиком К.К. Озган. Согласно их идее, вслед за нашей делегацией в Сухум должны были при необходимости прибыть абазинские женщины, чтобы в случае резкого осложнения ситуации встать между сторонами конфликта и предотвратить возможные столкновения.

Вначале мы посетили штаб оппонента Багапша. Возможно потому, что большинство членов нашей делегации симпатизировали в душе Раулю Джумковичу Хаджимба. Абазины в силу разных обстоятельств больше его видели, больше знали. Однако делегация просидела в ожидании встречи с ним более полутора часа. По-видимому, в штабе у Рауля Джумковича находились люди, не до конца отдававшие себе отчет в особой важности нашей «миссии мира и согласия». А возможно, и нет.

Наша встреча с Раулем Джумковичем состоялась, но прошла она совсем не так, как предполагали мы. Помню, как после ее окончания Хуранов и Молхозов разочарованно говорили:

– Такого приема мы не ожидали.

Прибыли в штаб Багапша. Сергея Васильевича на месте не оказалось. Нас встретили А.Анкваб, Ю.Акаба и Б.Куправа.

Извинились. Объяснили, что Сергей Васильевич находится на встрече с избирателями. Предложили по чашечке кофе и попросили подождать.

Минут через 15-20 появился Сергей Васильевич.

Р. Молхозов задал ему вопрос:

– Если завтра победителем признают вашего оппонента, что сделаете вы?

Сергей Васильевич без колебаний ответил.

– Я выполню волю своего народа.

Ответ на второй вопрос Молхозова еще более поразил нас.

Рауф Мусович спросил:

– Как вы оцениваете своего оппонента? Если завтра решат, что победил Рауль Джумкович, он может стать достойным руководителем Абхазии?

Сергей Васильевич уверенно ответил:

– Хаджимба – достойный кандидат. Думаю, ему будет по плечу ноша руководителя республики. Как будет на самом деле, покажет время.

И Алексей Адамович Хуранов спросил: – Что будете делать вы, если к власти придет Рауль Джумкович?

– Интересы моей Родины для меня превыше всего, – сказал Сергей Васильевич. – Если он будет нуждаться в моей помощи, помогу чем смогу.

Критиковать возможные ошибки буду. Но критика моя не будет разрушительной. Она будет направлена только на то, чтобы ускорить процесс становления Абхазии.

Последним был мой вопрос:

– Что будут делать ваши сторонники в случае неблагоприятного для вас итога голосования?

– Все они уйдут с «улицы» вне зависимости от того, кто будет объявлен завтра победителем выборов. Я не позволю расшатывать Абхазию митинговыми страстями. Если объявят победителем Рауля Джумковича – пусть работает. Можно было спорить с Хаджимба, но мешать работать избранному президенту нельзя. Президенту нужно помогать. Это в интересах нашего народа, нашего государства.

В кабинет, где проходили переговоры, дважды заходил один из помощников Сергея Васильевича. Подходил к нему, что-то шептал на ухо.

Второй раз Сергей Васильевич спокойно ответил ему вслух:

– Я знаю. Там остались мои доверенные лица. Они пока поговорят с людьми. Ты лучше езжай туда сам и объясни, в чем дело. Скажи им, что я очень скоро вернусь и продолжу нашу беседу.

Помощник кивнул головой и вышел.

Мы поняли, Багапша ждут избиратели. Он прервал встречу с ними только из-за нас, гостей из Абазашты.

Алексей Адамович как старший по возрасту сразу же среагировал на ситуацию:

– Сергей Васильевич, вас ждут. У нас не может быть никаких обид. Мы получили ответы на все вопросы, которые волновали нас. Об этом и расскажем абазинской общественности сразу же по приезде домой.

И снова Багапш удивил нас:

– Спасибо, что вы поняли меня. Единственное, что могу добавить к тому, что уже сказал: если завтра Совет доверит мне быть президентом Абхазии, то первый мой официальный визит будет не в Москву, а в Черкесск. Я встречусь со своими братьями абазинами, потом все остальное.

***

Свое обещание Сергей Васильевич выполнил.

Вскоре он приехал в Черкесск.

Администрация главы Карачаево-Черкесии приготовила ему роскошные апартаменты для проживания в правительственном комплексе. А он вместе с делегацией пошел жить в дом абазина, мой дом. Местные органы власти приготовили ему для рабочих встреч специальные помещения в доме правительства республики. Сергей Васильевич вежливо отказался, и сделал своей «штаб-квартирой» кабинет генерального директора ЗАО «АПСНЫ». Здесь он принял делегации Карачаево-Черкесии, Южной Осетии и Ставропольского края. Здесь проводил многочисленные встречи с абазинской общественностью.

В программу его визита были включены посещения предприятий Карачаево-Черкесии. Он посетил только те, руководителями которых были абазины (В. Патова – комбинат «Южный», А.Тлябичев – завод РТИ, А.Ниров – конезавод). Когда я спросил его, почему он так резко поменял утвержденную уже программу своего пребывания в Карачаево-Черкесии, Сергей Васильевич ответил:

– Я глубоко уважаю русских, карачаевцев, черкесов, но я приехал к абазинам, и все должны знать, что я приехал к ним и только к ним.

Это все, конечно, увидело и оценило абазинское общество.

На следующий день в зале республиканского драматического театра прошла встреча Сергея Васильевича с общественностью Карачаево-Черкесии и Ставропольского края. Пришли члены правительства, депутаты Народного собрания, ученые, журналисты и общественные деятели всего региона.

Зал театра был забит до отказа.

Сергей Васильевич вышел к трибуне. В руках – ни одной бумажки.

Говорил интересно. Настолько интересно, что когда закончился регламент его выступления (30 минут), из зала раздались дружные аплодисменты и крики: «Продолжайте, Сергей Васильевич! Мы с удовольствием слушаем Вас!»

Сергей Васильевич заулыбался и продолжил свое выступление. И снова говорил он ровно, спокойно, говорил не пустыми словами, а языком цифр и фактов. Говорил об интересных исторических событиях. Говорил о развале СССР, о лицах, причастных к этому предательству.

Говорил так, что снова послышались выкрики с мест:

«Сергей Васильевич! Вы не смотрите на время. Говорите!»

Одно дело говорить в рабочей среде, в одном трудовом коллективе.

Другое дело, когда тебя слушают ученые и политики, общественные деятели и руководители трудовых коллективов, писатели и поэты, журналисты радио и газет, то есть вся политическая и интеллектуальная элита региона.

Такую публику голыми руками не возьмешь.

Он и не собирался делать этого. Сергей Васильевич просто покорил большую разношерстную аудиторию своей искренностью, своей подготовленностью, своим интеллектом.

Сидевший рядом со мной мой старый знакомый генерал Михаил Рамазанович резонно заметил:

– Силен Сергей Васильевич! Гордость берет от того, что в нашем народе есть такие люди. Вот и хорошо! Пусть все знают, что мы, абазины, не безродные. Пусть видят, что за нашей спиной стоят такие люди, как Багапш.

***

Абазины длительное время добивались создания Абазинского района.

Безрезультатно.

Очередной приезд Багапша решил все проблемы по этому вопросу.

Он убедил главу, председателей Правительства и Народного Собрания Карачаево-Черкесии посмотреть на этот вопрос другими глазами. Добившись их согласия на решение данной проблемы, он вылетел в Москву, где вместе с Тарасом Мироновичем Шамба на уровне Председателя Правительства и Председателя Государственной Думы Российской Федерации добился разрешения на создание Абазинского района.

Я ходил вместе с ними по всем высоким кабинетам, видел, с каким уважением принимали их, а заодно с ними и меня во всех органах власти России и невольно думал, как тяжело бы пришлось нам, абазинам, одним преодолевать все эти барьеры, если бы в дело не включились Багапш и Шамба.

***

После того как был решен вопрос создания Абазинского района, ко мне на работу пришел судья Олег Гумба. Его должны были утвердить председателем суда одного из самых крупных районов Ставропольского края.

Конкурент на это же место подставил его под удар. Более того, возникла реальная угроза открытия на него уголовного дела за события, к которым он не имел никакого отношения. Доказать свою невиновность в создавшейся ситуации Олег Мухамедович не мог.

Мы исчерпали все возможности решить возникшую проблему в Ставрополе, а затем и в Москве.

Тогда-то и предложили мне ныне покойные Хуранов и Молхозов обратиться за помощью к Багапшу.

В тот же день я выехал в Сухум.

Встретился с Сергеем Васильевичем. Объяснил ситуацию.

Он позвонил в Москву и попросил Анри Михайловича Джергения выяснить истинное положение дел в Генеральной прокуратуре России.

На следующий день Анри Михайлович позвонил из Москвы, сообщил, что ничего уже сделать невозможно, что люди, давшие ложные показания, не могут вернуть свои слова. В таком случае они сами сядут на скамью подсудимых. В ближайшее время будет дана команда на задержание подозреваемого.

Сергей Васильевич задумался, затем спросил:

– Ты уверен, что Олег невиновен?

– Да, – отвечал я, – абсолютно уверен. В этом уверены даже работники Ставропольской прокуратуры и краевого суда.

– Что ж. Я не могу допустить, чтобы пострадал невинный человек. Тем более, если это мой брат по крови. Как буду смотреть я потом абазинам в глаза, если не помогу Олегу? – заключил он.– Пусть приезжает немедленно в Абхазию. Здесь мы его попробуем сберечь до лучших времен.

Я надеялся на такой ответ, но мало верил в него.

Взять на себя такую ответственность в такой непростой ситуации мог только очень мужественный человек. Сергей Васильевич сделал это. Я напомнил ему, что Генеральная прокуратура может сделать запрос с требованием выдачи Олега Мухамедовича российской стороне. Вопрос тяжелый.

Ответ обескуражил меня:

– Во время войны абазины, защищая Абхазию, каждый день рисковали своей жизнью. Они делились последним куском хлеба, приняв в Абазаште более тысячи своих братьев и сестер, ставших беженцами. Я – абхаз. Я один из тех, кто помнит это. Потому и поступаю так, как поступаю.

Впоследствии Генеральная прокуратура РФ сделала запрос на выдачу Олега Мухамедовича, но Сергей Васильевич ответил отказом.

Информация об этом быстро разлетелась по абазинскому обществу, что в еще большей степени подняло авторитет Сергея Васильевича.

***

Сергей Васильевич был внешне спокойным и уравновешенным человеком. Только теперь, по прошествии многих лет, я начинаю понимать, что внутри него бурлил вулкан обыкновенных человеческих чувств.

Вспоминая, как вел он себя в обыденной жизни и при решении политических вопросов, я понимаю, что он просто не умел и не желал быть вторым ни в чем. Вспоминается и другое.

Как-то на одном мероприятии, где Сергея Васильевича встречали абазины, к нему подошла мать добровольца, погибшего во время войны.

Она ничего не просила, ничего конкретно не говорила. Ей просто хотелось, чтобы память о ее сыне не потерялась во времени.

Когда она отошла, Сергей Васильевич спросил меня, как живет ее семья. Я ответил, что не очень. Он отвел меня в сторону, полез в карман, вытащил сто тысяч рублей и передал мне.

– Для чего это? – спросил я.

– Понимаешь, если я дам ей эти деньги сейчас, она может не взять их и даже обидеться на меня. Когда я уеду, отдай ей их ты. Тогда она ничего не подумает. Отдай от своего имени. Главное – не кто дал, главное – что мы помогли человеку.

***

Был и другой случай, который часто приходит мне на память.

Поздно вечером мы сидели с ним в его комнате, обсуждали программу посещения Ставрополя, куда был приглашен он в качестве почетного гостя на праздник «Ставропольская осень».

В это время зазвонил мой мобильный телефон.

Звонила пожилая абазинка из аула Красный Восток.

Она сказала:

– Говорят, Багапш был в Черкесске? Я поздно узнала об этом. Мне нужно было переговорить с ним.

Сергей Васильевич должен был уехать на следующий день в Ставрополь, а оттуда в Сухум. Я сказал ей об этом. Когда я положил трубку, Сергей Васильевич спросил меня, кто звонил. Я объяснил.

– Где она живет?

Я сказал, что в ауле Красный Восток, который в часе езды от города, но аул очень большой, и я не знаю точно, где она живет.

Сергей Васильевич задумался, затем начал одеваться:

– Никому ничего не говори. Садись за руль своей машины. Поехали. Вернемся через два-три часа. Нам никто не помешает. Анри (начальник службы охраны) видел, что мы ушли ко мне. Так что он беспокоиться не будет.

Я позвонил главе администрации аула, попросил его, чтобы он привел к себе в кабинет звонившую женщину, объяснил для чего.

Красный Восток – аул особый. Вернулись мы под утро, усталые, но довольные.

Сергей Васильевич, не скрывая своего удовлетворения от поездки и оказанного ему приема, сказал:

– Мы, абхазы и абазины – единый народ, разделенный временем на две части. Отношения между нами очень хрупкие, очень чувствительные. Мы должны создать ситуацию, когда абазин станет для абхаза священным символом, а абхаз для абазина – частью его внутреннего я, частью его тела и души. Если мы не сможем сделать этого, грош нам цена, и мы потеряем друг друга, как потеряли в свое время друг друга сербы и хорваты, русские и украинцы, турки и народы Средней Азии.

Через несколько дней Сергей Васильевич позвонил мне из Сухума:

– Передай, пожалуйста, Фаризат Магометовне, что ее просьба выполнена. Пусть едет и занимает свою квартиру.

Оказывается, Фаризат Магометовна купила себе квартиру в Сухуме, сделала ремонт. Когда приехала заселяться, квартира была уже занята многодетной семьей, которой негде было жить. Этой семье по просьбе Сергея Васильевича выделили другую жилплощадь.

***

В 2005 году в Парламенте Карачаево-Черкесии шло обсуждение вопроса, затрагивавшего жизненные интересы абазинского народа. Были определенные политические силы, выступавшие за положительное решение проблемы. Были и те, кто не желал этого. В ходе дискуссий выяснилось – явное большинство «за».

Тогда другая сторона организовала провокацию, подбросив лидерам абазин искаженную информацию. Абазины на провокацию среагировали. Создалась взрывоопасная ситуация с непредсказуемыми последствиями.

Абазины – не самый многочисленный народ из субъектообразующих в Карачаево-Черкесии, но характер у них особый. Куда денешь гены и кровь людей, которые вышли из всегда неспокойной Абхазии. Властные структуры Карачаево-Черкесии хотели разъяснить причины происходящего, но их голос абазины не услышали. Глава республики М.Батдыев попытался вновь вернуть вопрос в конституционное русло, но безрезультатно. Он был из числа сторонников решения тяжелой абазинской проблемы, но толпа переступила черту. Абазины не желали слушать никого. Ситуация вышла из-под контроля.

После длительных переговоров пришли к выводу, что нужно срочно пригласить в Черкесск или Сергея Васильевича Багапш, или Тараса Мироновича Шамба. Еще лучше, если они приедут вместе и разъяснят абазинской стороне суть происходящих событий.

К сожалению, в то время Тарас Миронович находился за границей. Тогда я позвонил Сергею Васильевичу. Утром следующего дня он приехал в Черкесск.

Увидев его рядом с главой республики, митингующие перешли к конструктивной форме диалога. Вышедшие на импровизированную трибуну Хуранов, а затем и Молхозов сказали:

– Приехал наш Президент. Давайте выслушаем его и как Президента нашего народа, и как гостя, ступившего на нашу землю.

Уже через час спокойного объективного диалога толпа поняла свою ошибку, узнала, кто «заварил кашу». Абазины получили то, что хотели, и сберегли от неминуемых неприятностей сотни своих соплеменников.

В тот же день десятки машин провожали до самой границы Карачаево-Черкесии своего Президента. Люди еще раз убедились: у абазин есть надежная «крыша», которая может сберечь от непредвиденных проблем, есть надежное плечо, на которое могут опереться они в трудный момент.

***

Постепенно Сергей Васильевич стал своим человеком в Абазаште.

Он не упускал ни одного значимого события в жизни абазин. Мог приехать сам, мог прислать телеграмму. В 2009 году отмечался двадцатилетний юбилей абазинской общественной организации «Адгылара». Сергей Васильевич прилетел утром спецрейсом. А улетел поздно ночью.

За это время он успел посетить четыре крупных абазинских аула, поговорить с людьми, отведать хлеб-соль, станцевать с местными красавицами абхазские танцы и даже спеть для собравшихся свою любимую песню «Ауардын». Народ не мог не увидеть и не оценить искренность его поступков, слов и желаний.

Старейшина аула Старо-Кувинск Мурадин Ашба спросил, каким видятся Сергею Васильевичу перспективы дальнейшего сближения двух крыльев единого народа абаза – абхазов и абазин. Он сказал:

– Без притока абазин абхазы рискуют остаться в меньшинстве на своей исторической Родине. Без поддержки абхазской стороны абазины рискуют раствориться в среде соседних более многочисленных народов. Я думаю, что никто не сможет в принудительном порядке вернуть абазин на свою историческую Родину. Это бесперспективно. А вот простимулировать этот процесс абхазская сторона попытается. Уже сейчас нами планируется разработать комплекс мероприятий по расширению ареала присутствия молодых перспективных абазин в администрации Президента, в Правительстве, Парламенте и в силовом блоке Республики Абхазия.

К сожалению, эти планы Сергея Васильевича, начавшие принимать со временем реальные очертания, ушли в небытие вместе с его смертью.

Не каждому дано умение говорить правду.

Одни политики давно уже забыли истинное содержание слова «правда».

Другие, наоборот, рубят ею направо и налево, разрушая все вокруг себя. И плохое, и хорошее.

Правда – сложная и неоднозначная категория, часто говорил Сергей Васильевич. Она – как обоюдно острый меч. Может принести великие блага, а может и нанести непоправимый вред.

Сам он принадлежал к редкой категории политиков, которые умели говорить правду. Умение говорить правду – редкий дар, дар Всевышнего.

Не каждый политик может найти ту созидательную часть правды, которая способна принести пользу, искусно обойдя другую ее часть, способную разрушить все доброе, что могла нести эта голая правда.

В ауле Псыж другой старейшина Губед Накохов задал Сергею Васильевичу вопрос:

– Как Вы считаете, может ли Грузия восстановить свое влияние на Абхазию? Есть ли угроза того, что она вернет Абхазию в свой состав?

Ответ Сергея Васильевича заставил задуматься многих. И не только в Абазаште.

– Внешние враги, и Грузия в том числе, Абхазии не страшны. Угроза извне только сплотит наш народ. А единый народ не победит никто. Совсем другое дело – наши внутренние проблемы. Позиции Абхазии могут поколебать только сами абхазы. Если мы будем едины и законопослушны, нам не страшен никто. Если же пойдут драчки за портфели и теплые места около скудного бюджета страны, могут произойти события с трудно предсказуемыми последствиями. Нельзя расшатывать власть. Митинги, демонстрации и уличная демократия помогают большим странам с устоявшейся системой госструктур идти вперед. Эти же митинги и демонстрации губят маленькие бедные страны, только вставшие на ноги. Если Абхазия пойдет по пути уличной демократии, разрушительной стихии и вседозволенности, она может потерять все то, что было завоевано нами ценой жизней многих наших граждан.

***

В этот же приезд абазины подарили Сергею Васильевичу прекрасного чистокровного скакуна. Он был из числа тех, которые выигрывали самые престижные скачки в Российской Федерации и даже за ее пределами.

Сергей Васильевич подарок принял, но забрать с собой не смог. Оставил на время у старого хозяина. А примерно через полгода пришло неприятное известие: на скачках в Москве этот скакун сломал ногу, шел впереди забега и упал, когда зацепила его ногой лошадь, следовавшая за ним.

Узнав об этом, Хуранов грустно покачал головой и сказал:

– Нехорошая это примета. Очень нехорошая.

Так оно и вышло. Пришел май 2011 года. Вместе с маем – ужасное известие о нежданной кончине Сергея Васильевича. Абазинское общество было потрясено. А мне почему-то вспомнилась сцена из недавнего прошлого.

Певец в ресторане Кисловодска поет в честь Сергея Васильевича песню «Сухуми». Рядом сидят абазины и супруга Президента Марина Георгиевна.

Все тихо-тихо подпевают певцу.

Сергей Васильевич слушает их. Глаза смотрят куда-то в никуда.

В них вечный вопрос:

«Для чего живет на этой земле человек»

Очень мало людей, которые могут ответить на него.

Сергей Васильевич ответил. Ответил и абхазам, и абазинам.

***

На похороны Сергея Васильевича приехала большая делегация абазин. Никто никого не организовывал. Люди поехали сами, по своей воле.

Приехало множество делегаций из регионов Северного Кавказа, России и даже из-за рубежа.

Дождь лил стеной. Люди с раннего утра стояли под дождем. Дождь все лил и лил. Люди не уходили, отдавая дань уважения человеку, чье имя стало уже легендой.

Прилетел Путин. Когда он выходил из машины, охранник развернул над его головой зонт. Владимир Владимирович жестом руки потребовал, чтобы зонт убрали. Пошел к телу покойного через сплошную стену дождя.

Тем самым он показал как ценят в России Великого абхаза.

Во время движения траурного картежа с телом Сергея Васильевича от Сухума до Джгиарды шел и шел нескончаемый дождь.

Через каждые 100-200 метров дороги стояли люди. Стояли мужчины и женщины, старики и дети.

По лицам струились потоки дождя. Я смотрел на них и никак не мог понять: то ли это дождь, то ли плачет вся Абхазия.

Абазинки – характером крепкие и жесткие. В автобусе, в котором ехали они, плакали все. Абазинки плачут так, только когда хоронят очень близкого им человека. На заднем сидении автомобиля, в котором ехал я, сидели ветеран войны Роберт Ашба и генеральный директор группы компании «Рица» Анатолий Адзинов. Я слышал, как Анатолий говорил Роберту:

– В этой жизни уходит все: деньги, должности, погоны, мнимый почет и мнимая слава, остается только то, что сделал ты для людей. Смотришь на дождь, на лица тысяч людей, стоящих под дождем, скорбь и печаль в их глазах, и начинаешь понимать, для чего должен жить человек.

***

На годовщину смерти Сергея Васильевича мы приехали в Абхазию.

По пути заехали на сухумский рынок.

Торговцы – особая категория людей. В их сознании главное место занимают деньги. Мы попросили продавщицу цветов сделать нам букет из 62-х самых дорогих и самых красивых роз. Собирая букет, она о чем-то думала. Потом спросила:

– 62 года было Сергею Васильевичу. Вы едете к нему на поминки?

– Да.

Тут и произошло то, что удивило нас. Продавщица подала мне букет и сказала:

– Я денег за цветы для Сергея Васильевича не возьму. Положите ему на могилу мой букет. Он сам поймет, почему я не захотела брать деньги.

Еще больше удивила нас женщина, продававшая цветы рядом. Мы даже не увидели, как и когда собрала она такой же букет. Подошла, вручила со словами:

– Я разве меньше нее любила нашего Президента? Положите и мой букет на его могилу.

По взглядам других продавщиц цветов мы поняли, наш автомобиль столько цветов не увезет. Поняли и другое. Народ знает и помнит все.

Всю дорогу до Джгиарды мои спутники говорили об этом, а я невольно думал: какую жизнь нужно было прожить этому человеку, чтобы тысячи людей стояли с цветами в руках и со слезами на глазах, а торговцы на базаре забыли о прибыли…

Таким и запомнили мы, абазины, нашего Президента Сергея Васильевича Багапш. Запомнили, как с неба лились потоки воды, а на нас смотрели глаза тысяч людей, в которых было горе. Нескончаемое горе. Горе народа, который потерял своего великого сына. Такое же горе застыло в глазах всех абазин, потерявших великого сына своего народа.

Олег ЭТЛУХОВ, секретарь Союза писателей России