ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА

«КНИГИ С АВТОГРАФАМИ – САМЫЕ ДОРОГИЕ В МОЕЙ БИБЛИОТЕКЕ», –

убежденно заключил нашу беседу Владимир Борисович Левинтас. В ходе разговора он предложил рассказать читателям нашей газеты о своих книгах, в которых есть автографы авторов, в основном абхазских. Со всеми ими он знаком, со многими его связывают или связывали (кого-то уже нет) крепкие дружеские узы. То, что материал будет интересен, у меня сомнения не вызвало. Владимир Левинтас – давний и уважаемый автор нашей газеты.

Человек в Абхазии известный, он приехал сюда двенадцатилетним мальчиком в 1949 году со своими родителями (отца, инженера, перевели из Сибири на строительство тоннелей в Абхазии) и сразу почувствовал себя здесь как дома. В Сухуме Володя Левинтас окончил 4-ю среднюю школу, учился морскому делу в клубе ДОСФЛОТ, отсюда уехал учиться в мореходное училище в Ростове-на-Дону, из Абхазии ушел на службу в Советскую армию, уехал учиться в Ростовский железнодорожный институт (РИИЖТ), после окончания которого пять лет работал на заводе в Брянске. Домой в Абхазию вернулся в 1970 году. Обзавелся семьей, здесь родились и получили образование его дети. Здесь он работал на ответственных участках в сфере образования, в туристической области, а увлечение фотографией, фотоискусством переросло у него в профессию – фотоснимками Владимира Левинтаса проиллюстрированы многие книжные, журнальные, газетные издания, альбомы художников. На многих абхазских почтовых марках, вышедших в серийное производство, также фотоработы Владимира Борисовича. (Кстати, о работе над фотосюжетами, украсившими почтовые марки Абхазии, мой собеседник обещает рассказать отдельно. Это, безусловно, представляет интерес. Будем ждать.).

В те же годы на страницах газеты «Советская Абхазия», а позже и «Республики Абхазия», ставшей правопреемницей «Советской Абхазии», появляются литературные материалы, фотоработы, подписанные их автором Владимиром Левинтасом или его псевдонимом Л.Володиным. Уже в послевоенное время читатели «Республики Абхазия» отмечали детальность, аналитичность публикаций Владимира Левинтаса об Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993 годов, рассказывающих о преступлениях, совершаемых грузинскими агрессорами на оккупированной ими земле, о страданиях мирных граждан.

В 1999 году семья Левинтас репатриировалась в Израиль. Глава семьи не скрывает: расставаться со всем, давно ставшим родным и близким, было крайне непросто. Проблема была и в том, что взять с собой, – все ведь не увезешь, а расставаться жалко. Не обсуждали только судьбу книг: «Все самое любимое и дорогое нам берем с собой». Естественно, что в число «самых дорогих» попали, без исключения, все книги с автографами авторов-друзей.

И сегодня в Израиле, в городе Тверия, где живет семья Левинтас, в одной из комнат стоит большой шкаф-полка с книгами, и на самом видном, почетном месте – книги с автографами. Владимир Борисович частенько подходит к ним, берет одну, другую, перебирает страницы, задумывается, вспоминает…

Он говорит мне: «О каждой книге, о каждом авторе я могу сказать многое. Кто-то из них жив и здоров, кого-то уже нет… Но их книги, пусть и небольшие, в стихах или прозе, заставляют меня вновь и вновь возвращаться во времени назад, переживать встречи, знакомства, общение с этими людьми, оставившими неизгладимый след не только в моей жизни, но и в жизни Абхазии, довоенной и послевоенной. А каждая книга – это обязательно и портрет самого автора. Вот я и хочу описать эти портреты, представить моих друзей-авторов такими, какими я их видел, знал и знаю… И мне очень хочется, чтобы с этими замечательными людьми, жителями земли абхазской, и их книгами познакомились и многие другие.

…Одновременно и одинаково мы с Владимиром Борисовичем подумали, что о книгах сегодня говорить нужно обязательно. Хотя нельзя исключить, что такой разговор, даже и тот, который мы сегодня предлагаем читателям нашей газеты, вызовет у них неоднозначную реакцию. Кто-то прочтет с интересом, для себя познавательным: «Надо же. И с авторами общался. И оставить книги не захотел, с собой увез. Такой груз!» Кто-то, пробежавшись в памяти по своей книжной полке, с завистью скажет: «А у меня с автографом – ни одной. А мог бы иметь. Кое с кем из авторов моих книг был знаком». А кто-то безразлично подумает: «Нашли чем сегодня удивить. Книгами!? Телевизор, интернет, смартфоны, планшеты…» Но ведь даже этот, «безразличный», пробежав глазами написанное, все-таки подумал о чем-то… И нельзя исключить, что, может быть, завтра или потом слово «книга» все-таки всплывет в его сознании. И тогда… Может быть, еще не все у нас так плохо?

…Нынешнее старшее, да и среднее поколение тоже, еще застало и помнит, как их приучали любить книгу с самого детства. Дома – родители покупали по копеечной цене в магазинах, на уличных книжных базарах, в лавках книги для детей любого возраста; в детском саду – воспитатели читали сказки; в школах – учителя целые списки сказок, рассказов, повестей составляли и давали задания на лето, а потом расспрашивали, что понравилось, а что нет, и почему. И привычные всем понятия были: «Книга – источник знаний», «Настольная книга», «Книга – лучший подарок»…

Очень обидно, что понятие «настольная книга» для многих потеряло смысл или вообще незнакомо. Но не может быть, не должно быть такого, чтобы у целого поколения не было желания взять в руки томик со стихами, в которых есть ответы на самое сокровенное, и прочитать их, а из романа узнать судьбы людей, задуматься, провести параллели…

Книга не может и не будет отсутствовать в нашей жизни. Просто о ней надо напоминать, особенно растущему поколению, напоминать ненавязчиво, аккуратно, но настойчиво.

Может быть, мы так и поступаем сегодня, предложив своим читателям разговор о книгах с автографами?

Итак, слово Владимиру Левинтасу:

– Книг с автографами у меня не мало. Их авторы – дорогие мне люди. Это – Юрий Воронов, Алексей Аргун, Владимир Кецба, Лев Хайкин, Татьяна Шутова и Павел Флоренский, Спартак Жидков, Вениамин Андреев и другие. Я ни минуты не сомневался, с кого начну свои воспоминания. Конечно же, с образа моего незабвенного друга, с которым в жизни связывало очень многое, Юрия Николаевича Воронова, ставшего на моих глазах ученым-энциклопедистом, доктором наук, профессором, политиком, а позже и вице-премьером правительства Абхазии, и при всем этом оставшегося человечным, добрым и отзывчивым к людским судьбам и страданиям. Юрий Николаевич всегда успевал очень многое, несмотря на занятость наукой, работой над книгами, а позже и ответственными, государственными делами. Он даже умудрялся забегать ко мне, когда я лежал раненый (последствия минувшей в Абхазии войны – снаряд залетел ко мне в последние предпобедные дни), справиться о здоровье и чем-нибудь помочь.

А много раньше, в 70-е годы прошлого века, мы с Юрой работали в Центральной научно-исследовательской лаборатории по туризму и экскурсиям (ЦНИЛТЭ). Участвовали во многих экспедициях по изучению туристских возможностей Абхазии. Работали над изданием большого альбома под рабочим названием «Исторические памятники и природные достопримечательности Абхазии», над альбомом «Озера и водопады Абхазии». Для этого пешком, на мотоцикле, потом и на автомашине нам пришлось пройти и проехать сотни километров вдоль и поперек по горам, долинам и красивейшим местам Абхазии в поисках памятников богатейшей абхазской истории, природных достопримечательностей, неожиданных сюжетов, ракурсов и фантазий света. Да и сама природа дарила изумительные материалы и сюжеты.

Однажды на плато в Южной Грузии, недалеко от древнего Абхазского храма Кумурдо (эпоха Абхазского царства со столицей в Кутаисе), нам встретилась танковая колонна из дивизии советских войск, дислоцированных близ турецкой границы. Поравнявшись с нами, первый танк резко остановился. Когда осела пыль, из открывшегося люка показался офицер. Сняв шлем, он спросил, куда мы направляемся, в порядке ли документы? (Оказалось, что это закрытая зона.) Ответили на все вопросы. Офицер присмотрелся и спрашивает: «Вы Юрий Николаевич Воронов?» Юра ответил: «Он самый. А откуда Вам известна моя особа?» «Наслышаны», – ответил офицер и, козырнув, пожелал нам счастливого пути. Взревев моторами, колонна двинулась дальше, а мы, слегка удивленные, покатили по крутой дороге дальше. На одном из перевалов нам повстречалась стайка девушек. Когда мы поравнялись с ними, они, как одна, быстро прикрыли лица белыми косынками и, пройдя мимо, весело засмеялись. Нас это удивило. Потом мы узнали, что это были аджарки, горянки, мусульманки.

На этой же дороге произошел и такой любопытный момент: на резком повороте навстречу нам выехал грузовик, я прижал мотоцикл к обочине и колесо коляски соскользнуло в пропасть. Машина прошла, Юра сказал: «Посмотри, сколько метров до дна ущелья?» Посмотрели – метров 80, не менее. Говорю Юре: «Аккуратно перебирайся через меня на дорогу, потом вытащим мотоцикл из расщелины, в которой застряло колесо». Так и сделали. Нашей задачей тогда было изучить туристские маршруты трассы Новороссийск – Батум, с последующим выходом на маршруты вокруг Черного моря.

Хочу рассказать и о поведении Юрия Николаевича в горах. В экспедициях я, с молодости имея опыт альпиниста, отвечал за безопасность группы. Переходя Абхазский хребет, научил всех спускаться по снежному склону (снежник) «глиссером» – это, когда катишься на ногах, опираясь сбоку на ледоруб. Юра сразу полюбил этот способ спуска и старался прокатиться на каждом снежнике, что попадался на нашем пути. Однажды, было это на Бзыбском хребте, Юра облюбовал длинный и крутой снежник, переходящий в конце в сглаженные снегом скалы (бараньи лбы), обрывающиеся отвесной стеной к реке Бзыбь с высоты не менее 800 метров. Заметив, что Юра несется по снежнику с большой скоростью, а до обрыва оставалось около 25 метров, я закричал: «Юра, зарубайся, падай и клювом ледоруба тормози». Продолжая катиться по снегу, Юра улыбался и что-то кричал в ответ. Мгновенно в голове пронеслось: если он улетит в пропасть, как туда спускаться, как его транспортировать из глубины ущелья, по дну которого бродили коровы, казавшиеся с высоты ростом со спичечный коробок. Собрав силы, я во всю мочь заорал: «Юра, зарубайся!» Ну и добавил что-то крепкое... Вероятно, все это подействовало, и, упав, Юра стал тормозить ледорубом. Когда он остановился метрах в пяти от обрыва, я подошел к нему и сказал: «А теперь осторожно вставай и посмотри, куда шел твой путь». «Вот это был бы полет», – рассмеялся Юра. И в этом был весь он, его характер.

Однажды, пробираясь по очередному склону, остановились собрать для вечернего чая ягоды горной ежевики. Плети ежевики обвили собой огромный куст кизила. Уже набрав довольно много ягод, мы услышали с другой стороны куста рычание и причмокивание, заглянули за куст, а там на задних лапах стоял и кушал ягоды красивый кавказский бурый медведь. Переглянувшись, мы с Юрой тихонько удалились, оставив хозяина наслаждаться вкусной и спелой ежевикой.

А как-то, идя по скалам, не уставая восхищались красотой открывшейся с высоты 2000 метров долины. Разбив палатку на самом краю скалы, решили утром на веревках спуститься в долину. Рано утром, едва забрезжил рассвет и верхушки гор загорелись золотом, я выглянул из палатки. Оказалось, это место понравилось не только нам. Метрах в восьми от нас, величаво подняв голову с огромными, почти закрученными в кольца рогами, лежал огромный тур. Тихонько подтянув фотоаппарат, я сделал снимок. Тур, услышав щелчок затвора фотоаппарата, замер, затем вскочил и, прыгнув со скалы, исчез из виду. Обследовав путь, по которому скрылся тур, мы обнаружили тропу и по следу тура без всяких альпинистских веревок спокойно спустились в долину. А фотография этого красивого животного не раз украшала мои фотовыставки.

Для исследования древних пастушеских жилищ и загонов для скота, называемых ацангуарами – жилищами карликов, мы с Юрой Вороновым и проводником из села Цебельды, нашим другом Сергеем Минасяном наняли в совхозе трёх лошадей и верхом отправились в горы. На крутом подъеме, когда мы вели лошадей под уздцы, нам повстречались местные пастухи, едущие верхом, они посоветовали нам сесть на лошадей и быстрее одолеть подъем, что мы и сделали. Но когда мы выехали на горное плато к великолепному по красоте озеру Гуараб, Юрин конь вдруг поскользнулся и упал на бок, придавив Юре ногу. Мы с Сергеем еле приподняли круп лошади и высвободили Юру. Стоим, обсуждаем, как рассчитываться с совхозом за павшую лошадь, поворачиваемся, а конь стоит и спокойно щиплет траву...

Поднимаясь на гору-святилище древних горцев-пастухов Напра на Бзыбском хребте, мы с Юрой Вороновым и Славой Лакоба обнаружили клад из наконечников стрел, копий и других древних предметов. Там, на горе, мы познакомились с чабанами, пасших коз и овец. Пока Юра и Слава раскапывали клад, я постигал науку сыроварения. Ох, и вкусный был свежий горный сыр, сделанный своими руками! Возвращались домой, радуясь успеху экспедиции.

Едем однажды на мотоцикле по рицинской дороге, мотор ревет, но скорость небольшая: втроем, да еще рюкзаки… Нас остановил неизвестно откуда взявшийся в этих, практически безлюдных, местах гаишник. Спрашиваем: «В чем дело?» «Вы ехали с превышением скорости». Мы рассмеялись, а я сказал гаишнику: «Садись за руль и попробуй разогнать этот мотоцикл больше пятидесяти километров в час, и я заплачу тебе двойной штраф». «Ишь какие умные, езжайте...» – засмеялся и гаишник.

О Юрии Воронове можно рассказывать часами. В Москве, на защите его докторской диссертации в ВАКе, оппонентами от Грузии выступили два аспиранта. Юра буквально посадил их в лужу своими аргументами, вызвав в зале общий смех. А однажды мы с ним заехали на базу грузинских археологов в Вани. Экскурсию по раскопкам Ванского городища с нами провел руководитель группы Отар Лордкипанидзе – давний оппонент Юры по вопросам греческой колонизации Колхиды, утверждавший, что все здесь – это грузинская культура, а не греческая. Проходя мимо стеллажей с артефактами, Юра увидел греческую двуручную амфору, взял ее в руки и спросил: «Это тоже грузинская культура?» Отар Давидович, слегка смутившись, ответил, что она попала случайно на стеллажи. «Кто-то должен поверить в это?» – иронично спросил Юра, и мы, не дожидаясь ответа, распрощались и поехали к себе домой, в Абхазию.

После войны, уже в должности вице-премьера, Юра знал, что за кордоном у него много врагов, и что на него идет охота. Мы довольно часто ездили с ним в Гулрыпшский район, в село Цебельду, недалеко от которого находится знаменитая старинная семейная вороновская усадьба «Ясочка». Подъезжая к ущелью реки Мачара, к повороту, мы всегда смотрели, нет ли засады в виде перегороженной камнями дороги. До 11 сентября 1995 года все обходилось. Но в тот вечер преступники, вызвав Юру из квартиры на лестничную площадку, в упор расстреляли его из автоматов.

Юрий Воронов погиб как герой, защищая честь и достоинство Абхазии.

На прощальной панихиде, проходившей в Абхазском госдрамтеатре, когда слово предоставили мне, я сказал: «Очень тяжело потерять брата, но не менее тяжело потерять друга, с которым в совместной работе прожито много лет, с которым пройдены сотни километров горных троп и дорог». А потом я прочитал любимые нами обоими строки:

«Мы в связке с тобой обошли весь Кавказ,

В походах немало мы пробыли дней.

И дружба нас сделала в тысячу раз

Отважнее и сильней…»

Я много рассказал о любви Юрия Воронова к путешествиям, к скалолазанию, альпинизму. Это его увлечения. Он, являясь археологом, кавказоведом, исследователем доисторических, античных и средневековых древностей Абхазии и Сочи, постоянно занимался большой наукой, много работал, писал научные труды, издавал книги.

Нередко его исторические исследования и доказательства вызывали негативную реакцию у его грузинских коллег-оппонентов. Выше вскользь я уже говорил об этом. Подробнее хочу рассказать о беспрецедентной ситуации с изданием книги «В мире архитектурных памятников Абхазии». Она вышла в Москве, в издательстве «Искусство» в 1978 году, но еще до выхода о ней стало известно, и она наделала очень много шума среди грузинских историков, многие из которых утверждали, что описываются памятники Грузии, а не Абхазии. А все фотографии в книге – мои. Когда в издательстве уже собрались печатать книгу, то выяснилось, что исчезли фотографии – их просто выкрали. Нам позвонили из Москвы и дали один месяц на восстановление фотоматериалов. Но так как все фото должны подтверждаться негативами, а они тоже исчезли, то нам с Юрой пришлось за месяц объездить всю Абхазию, чтобы собрать заново необходимый для книги материал. Вот и такие дела были у нас.

Всегда, когда выходила очередная книга Юрия Воронова, он обязательно дарил мне экземпляр с автографом. И почти во всех Юриных книгах мои фотографии – и на обложках, и в тексте.

Вот эти дорогие мне книги-реликвии:

«Древняя Апсилия», Сухум, издательство «Алашара», 1998 год;

«Колхида на рубеже средневековья», Сухум, 1998 год;

«Драма Клухорской (Военно-Сухумской) дороги», Сухум, издательство «Алашара», 1994 год;

«Абхазы, кто они?», Сухум, 1992 год;

«Главная крепость Апсилии», Сухум, издательство «Алашара», 1986 год;

«По древним тропам горной Абхазии», Сухум, 1982 год;

«Юрий Николаевич Воронов», Москва, издательство «Наука», 1981 год (эту книгу Юрий Воронов в соавторстве с известным абхазским ботаником Альфредом Колаковским написал о своем родном деде, полном своем тезке, известном русском ученом-ботанике);

«Диоскуриада, Себастополис, Цхум», Москва, издательство «Наука», 1980 год;

«Древности Военно-Сухумской дороги», Сухум, 1977 год;

«Тайна Цебельдинской долины», Москва, издательство «Наука», 1975 год;

«Древности Сочи и его окрестностей», Краснодар, 1970 год.

Многие книги, подготовленные Юрием Николаевичем Вороновым к печати, изданы уже после его гибели стараниями его супруги Светланы Владимировны Вороновой и его друзей.

В дополнение к рассказанному выше.

В тексте я мимолетно употребил слово «Ясочка» – название знаменитого семейного вороновского поместья. А ведь сегодня мало кто знает, что эта Ясочка была популярным экскурсионным объектом, музеем, который с большим интересом посещали туристы из многих республик Советского Союза и из-за рубежа. И что судьба ее трагична – Ясочка стала одной из горьких жертв грузинской агрессии в Абхазии. Думаю, в память о Юрии Воронове здесь уместно немного напомнить о ней, а молодое поколение – познакомить с этим историческим объектом.

С момента моего знакомства с Юрием Вороновым в стенах ЦНИЛТЭ в марте 1970 года я неоднократно слышал это слово «Ясочка». На вопрос Юре, что это такое, он предложил поехать с ним в Ясочку. Мы ехали на автобусе до Цебельды по Военно-Сухумской дороге, проехали глубокое ущелье реки Мачара, потом пешком поднялись по холмистой местности к плато, где виднелся среди огромных деревьев и кустарников небольшой дом. Это и была Ясочка – старинное семейное поместье Вороновых.

Дом представлял собой одноэтажное строение с четырьмя комнатами и верандой. Крыша покрыта оцинкованным железом, доставленным из Петербурга в Сухум в 1903 году и на телегах привезенным в Цебельду. Отопление осуществляется старинной печью, сложенной из огнеупорного кирпича и обитой железом. Дрова заготавливаются в усадьбе и округе. На территории усадьбы растут огромные ясени. Юра рассказал, что название «Ясочка» произошло от ласкательного польского имени, которым звал свою супругу прадед Юры Николай Ильич Воронов.

В 1973 году в Абхазию приехал историк из Ленинграда, профессор Игорь Павлович Лейберов, чтобы познакомиться с историей семьи Вороновых. Он слышал о связях семьи с известным русским писателем, публицистом-революционером, критиком монархического устройства России Герценом и его последователями. Профессор Лейберов поднял огромный пласт в истории семьи Вороновых, уделил много внимания поместью «Ясочка», работал в архивах Ленинграда, Тбилиси, Сухума. И в 1976 году вышла в свет его книга «Цебельдинская находка».

В 1985 году руководство Абхазии приняло решение о создании музея «Ясочка». Были проведены большие благоустроительные, реконструкционные, строительные работы. В старинном доме разместились экспозиции из архива семьи Вороновых: мебель, посуда, книги, старинные семейные фотографии, подготовленные Юрием Николаевичем, а мною переснятые и напечатанные по необходимому размеру, и многое другое памятное. Светлана Воронова составила картотеку экспонатов музея – более 500 карточек. Светлана и я, она в качестве заместителя директора музея по науке, а я – директора, ездили в Ленинград для знакомства с работой мемориальных музеев. Побывали в доме-музее великого русского поэта Николая Некрасова, видного советского и партийного деятеля Сергея Кирова.

Открытие музея состоялось 6 ноября 1986 года. Народу было очень много. Вся площадь перед воротами была запружена машинами. Юрий Воронов рассказал об истории Ясочки и ее обитателей. Гости с большим интересом осмотрели экспозиции.

В Ясочку стали приезжать на экскурсии многие, иногда бывало по нескольку автобусов в день. Так продолжалось, пока не начались события 1989 года – обострение грузино-абхазских отношений, вплоть до вооруженных столкновений. Грузинское население, подстегиваемое из Тбилиси, добралось и до Ясочки. Вламывались в музей, искали якобы оружие, а на самом деле искали Юрия Николаевича Воронова. Они считали его одним из серьезных врагов Грузии.

После подавления этих беспорядков жизнь, казалось, вошла в свою колею. Но… Началась грузино-абхазская война. Когда мы после ее победного завершения приехали с Ю.Вороновым в Ясочку, зрелище было удручающим. Все стенды из музея были выброшены, мебель украдена – кое-что мы нашли в брошенных мегрельских домах. Полное разорение.

Так закончилась музейная эра усадьбы Ясочка. Но надежда на ее возрождение остается.

Владимир ЛЕВИНТАС, Израиль, г. Тверия

Воспоминания автора подготовила к публикации Лилиана ЯКОВЛЕВА