НЕ ТАК ЛЬЁТ ДОЖДЬ, КАК ГРЕМИТ ГРОМ…

Рассказ

С детства Саид любил вставать до рассвета и наблюдать, как пробуждается природа, а вместе с ней и всё вокруг. Так встречал он каждый новый день. В юности Саиду казалось, что весь мир принадлежит ему, и он остро чувствовал себя частью его. Это продолжалось и когда он стал взрослым. Пока семья спала сладким утренним сном, он успевал управиться с ежедневными делами а потом садился довольный на скамейку рядом с домом у растущего дерева. Это был утренний ритуал человека, которому работа приносила удовлетворение.

С малолетства от отца, на его примере, он научился любить работу, и с тех пор привычный уклад жизни не менял. Глядя на то, как Саид устроил свою жизнь, соседи считали его человеком хозяйственным.

Но в последнее время какая-то боль словно наполняла его изнутри, будто что-то жгло калёным железом, и порой эта боль искажала черты его лица.

Тогда он садился и смотрел вдаль: природа, которой словно передавались его чувства, застывала и помогала успокоиться, сосредоточиться на внутреннем состоянии.

Лицо его не по годам уже покрылось морщинами, и внимательный человек, всмотревшись, мог, как в открытой книге, прочитать всю пройденную Саидом жизнь, все отпечатки этой жизнью оставленные.

Саид чувствовал, что охватившие его отчаяние и безысходность лишили его крыльев, что он теперь словно птица, не способная взлететь.

Иной раз в сознании мелькали воспоминания – как картины, никак не желающие становиться связанными. Вот перед глазами всплывает детство, воспоминания зовут его, увлекая будто бы в другое измерение, и Саид даже в какой-то момент забывал, где находится…

Вот двор, полный детей…

«Здесь я вырос… Это же я, босоногий подросток… Мама заботливо подвернула штанины, чтобы он не упал, – брюки длинноваты…

Вот пацха, дом… Вот мать, в косынке на рано поседевших волосах, в фартуке, выходит из кухни…»

– Еда готова, нан, идите перекусите! – Саид вздрогнул и мгновенно проснулся. Сон ли это? А в ушах все еще звучал родной голос матери, словно наяву, и Саид жаждал слышать его снова и снова. Голова гудела, и он, чтобы не спугнуть воспоминания, в плену которых только что был, даже заерзал на скамейке, но было захватившие его теплые чувства исчезли без следа.

«Что-то часто я стал думать о своём детстве. Наверное, старею…» – подумал Саид. Ему казалось, что кто-то другой может подслушать его мысли, и чтобы убедиться, что это не так, он внимательно осмотрелся.

«Эх! Как быстро летит время... Будто все было вчера и пролетело так быстро», – подумал Саид. Он сидел неподвижно, подняв голову вверх, словно желая там, на небе, разглядеть образы тех, кого он любил и потерял. Небо, без единой тучки, сверкало, как зеркало, словно желая смягчить его душевное состояние.

«Никому жизнь не давалась навечно… В какой-то день и меня не станет, как моих предков… Но до того дел немало! Много я еще должен сделать и еще больше рассказать, если будет отведено мне время! Время – это то, чего молодым и взрослым всегда не хватает!.. А если пойдет так, как сейчас, успею ли?» – только он подумал так, словно нажал пальцем на болевую точку: острая душевная боль пронзила его.

Добрые темные глаза Саида горели огнем, как у больного с высокой температурой.

«Время нам когда-то дается, когда-то отнимается. Сколько ушедших… У скольких мечты не сбылись, и как тяжело заживают душевные раны…» Никак не понимая, сон это или видение, он прислушался и узнал звонкий голос близкого друга Астана, погибшего во время войны: «Хуже всего молчанье, Саид! Ты, я вижу, уже и рукой махнул и все простил тем себялюбцам, которые, сидя в Апсара, попивали кофе и лясы точили, когда они больше всего нужны были!»

– Ты прав, Астан, прав! Но что мне это дает сегодня? Ничего! Просто можно навредить здоровью…

– Почему ты так говоришь, Саид! Если ты так начал думать, что тогда скажет наша молодежь?!

– Нет того, что ты видел прежде, Астан… Не только я, но и сам черт не сможет понять, как все изменились. Время поменяло людей, и не в лучшую сторону. Помнишь, как мы сидели возле Гумистинского моста под шквальным огнем, пули свистели, пролетая совсем рядом, и ты мне сказал: «Не так страшен враг, напавший на нас… Страшнее свой – сегодня трусливый, а после войны герой!» Как ты был прав!

Воспоминания захватили Саида. Время для него теперь не делилось на сегодня, завтра и вчера, события прошлого, будущего и сиюминутное каким-то удивительным образом слились воедино, и он видел себя причастным к этому всему.

Не успевал запомнить все, что происходило в жизни, которая пронеслась быстро, как в кинофильме, где один кадр сменяет другой. Вначале детство, юность, потом война… Когда же дошло до первых дней войны, картина стала четче и как наяву предстала пред глазами.

Он снова видел, как все в ужасе бежали по дороге – дети, взрослые, старики…

– Война началась, война!

– Танки!

– Вставайте, люди, Родину защищать!

У Саида закружилась голова, лоб покрылся холодным потом, и он то и дело вытирал его платком. Воздуха не хватало, появилась жгучая боль, словно кинжал вонзили в сердце. Через некоторое время он пришел в себя и снова посмотрел на небо…

Никто не думал, что война может начаться… Когда пронеслась весть по селу Апсара, Саид как раз приехал из города в отчий дом и, конечно, как и все его односельчане, встал на защиту Родины. Молодежь у них в селе всегда была дружной и сплоченной.

Кроме одного-двух трусоватых, все жители села, которые могли держать в руках оружие, встали на защиту Родины. Саид среди молодых был самым старшим, более опытным, его уважали и по праву доверили быть командиром группы. К его мнению прислушивались. И он понял, что может положиться на ребят. Все они делали сообща.

На войне Саид много раз смотрел в глаза смерти, но ни разу не дрогнул. Он понимал, что без победы не добыть свободы для Абхазии.

«Жить надо с честью, а умирать с почестью! Не всякая смерть одинакова…» – часто говорил он друзьям, когда выдавалась свободная минутка.

Саид ко всем ребятам в группе относился одинаково, но как-то больше все-таки выделял для себя Астана.

Во-первых, они были одного возраста, во-вторых, по характеру и человеческим качествам Астан был очень близок ему. Ростом высокий, приятный, с умным взглядом всегда светящихся темных глаз. Всем своим поведением он показывал, что страх ему не знаком. О таких храбрецах, как Астан, говорят: в огонь положишь – не сгорит. Во время наступлений он был впереди, и пули его всегда попадали в цель. Многими замечательными качествами он выделялся.

…Когда до победы оставалось несколько дней, во время перехода через Гумисту Астан был серьезно ранен, и по дороге в Гудаутский госпиталь жизнь его оборвалась. Перед смертью он, едва открыв глаза и собрав последние силы, посмотрел на Саида и даже попытался встать, но не смог… И лишь с улыбкой на угасающем лице синеющими губами прошептал: «Победа за нами, С-аа-ид…»

Саиду часто приходилось видеть смерть на войне, но с гибелью Астана будто полжизни отняли у него.

– Почему, почему ты? Почему пуля не настигла нас обоих? – стонал он, не замечая, что бьет себя кулаками в грудь. Слезы душили его… И сколько вот так погибли…

Немало с тех пор времени прошло… Сегодня у нас свободная страна. Много чистой крови пролито за это. Вот и Астан погиб, и сколько еще друзей.

«Сумеем ли мы сохранить победу… – рассуждал Саид вслух, как бы разговаривая то ли сам с собой, то ли с невидимым собеседником. – Чистые души, души ушедших безвременно, без сомнения, все на небесах. Они все знают, все слышат… Только что в их силах!»

– В ваших силах успокоить тех, кто ушел, Саид!.. В ваших, то есть тех, у которых настоящее мужское сердце! У кого перед Богом совесть чиста. Ваши дети будут брать пример с вас, и унаследуют совесть и мужество.

– Астан, ты слишком надеешься на меня. Друзья, как рыба без воды, бессильны, не знают, что делать. Да, есть молодежь, на них мы и надеемся. Они должны стать преемниками и продолжателями наших дел. Если они сумеют перенять у старших все лучшее, мы на своей земле останемся хозяевами!..

– Так и будет, Саид! Время все перемелет, очистит… Тем, кто проявит слабость, Бог покажет дорогу…

– Несомненно! Как говорят: «Не так льёт дождь, как гремит гром». Так долго длиться не может. Какие бы тяжелые времена ни настали, если правда и чистота будут растоптаны, Всевышний, что над нами, увидит все… Только он защитит нас от бедствий. Только одному ему пока я верю.

Саид помолился, перекрестился, захватившие было, как туман, тяжелые мысли тихо покинули его.

Он встал. Утренний свежий воздух будто унес гнетущие раздумья и приятно окутал его…

Природа начинала пробуждаться. Заира ТХАЙЦУК,

подстрочный перевод с абхазского Наталии ГЕРЗМАВА,

литературный перевод Варвары ПЕЙЛИВАНОВОЙ