АИААИРА – 27

Страницы новой истории

МАКСИМ ГВИНДЖИЯ: «ПРИЗНАНИЕ – ЭТО ТОРЖЕСТВО МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА»

Как известно, бывших дипломатов не бывает. Максим Гвинджия – политик, известный не только в дипломатических кругах Абхазии, но и далеко за её пределами. Он внес большой вклад в дело международного признания Абхазии. Был сотрудником МИДа Абхазии двенадцать лет – с 1999 по 2011 год. Нет сомнения, что именно ему известны фундаментальные основы дипломатии. Работая во внешнеполитическом ведомстве страны после войны, он активно участвовал в переговорном процессе. Ведь, как говорил советский дипломат №1 А.Громыко, «лучше десять лет вести переговоры, чем один день – войну».

Максим Харитонович Гвинджия родился 13 марта 1976 года в городе Сухуме. В 1998 году окончил Горловский государственный педагогический институт иностранных языков. С 1999 года работал в аппарате Министерства иностранных дел Республики Абхазия. С 1999 по 2002 год работал в отделе переводов МИДа. В 2001 году проходил обучение в области ведения переговоров Гарвардской школы права. С 2002 по 2004 год – начальник международного отдела МИДа. С 2004 по 2010 год – заместитель министра иностранных дел Абхазии. В 2004 году проходил обучение в области защиты прав человека в Институте Южного Уэльса. C 2005 года – представитель непризнанной Республики Абхазия в Организации наций и народов, не имеющих представительства (UNPO), действующей при ООН, член президентского совета Организации непредставленных народов. С 2010 по 2011 год – министр иностранных дел Республики Абхазия. С 2011 по 2015 год был вице-президентом ТПП РА. С 2015 года по настоящее время – вице-президент Международного фонда «Апсны».

Что дало Абхазии признание как суверенного государства Российской Федерацией и другими странами, что мешает дальнейшему развитию этого процесса и о других аспектах дипломатии страны рассказывает Максим Гвинджия:

Для нас признание – это политическое событие, утверждение правоты нашего курса на независимость. А ещё признание – это торжество международного права. Сразу после признания Абхазии Россией наши люди поверили в будущее, вернее, поверили в безопасное будущее. Если раньше мы жили в ожидании новой войны с Грузией, то после признания мы почувствовали, что угроза войны исчезла и мы стали инвестировать в будущее. Вот что самое главное. Вот что это признание нам принесло.

Мне часто приходилось отвечать на вопрос: как мы оцениваем свой государственный статус с точки зрения международного права (все-таки большинство стран мира не признали независимость республики). К сожалению, ситуация в мире такова, что международное право весьма специфически трактуется мировым сообществом и в этой трактовке навязывается миру странами Запада. С одной стороны, принцип территориальной целостности, с другой – право народа на самоопределение. Помимо правовых аспектов нашего права на независимость есть еще всеми забытая конвенция Монтевидео 1933 г., которая определяет критерии государства – постоянное население, определенная территория, правительство и способность устанавливать международные отношения. Абхазия основывается, в первую очередь, на международно-юридических основах своей независимости, а также на фактические, потому что Абхазия независима уже 28 лет.

Как и любая другая страна, Абхазия стремится строить свое государство. Благодаря поддержке России Абхазия решает многие социальные проблемы, в том числе народ республики надеется на помощь в преодолении пандемии COVID-19 и с нетерпением ждет российскую вакцину.

Но мы тоже многое можем дать России. Мы не стали уходить в сторону Запада после развала СССР, хотя приезжали оттуда всякие эмиссары. Я бы изменил подход в наших отношениях: Абхазия могла бы стать визитной карточкой российской геополитики. Наш успех – это успех и России.

Возвратимся к событиям 1991-1992 годов. Грузия отделилась от СССР, но мы голосовали за сохранение нашей республики в составе СССР, который потом распался. Тем не менее есть исторические предпосылки: Грузия вернулась к Конституции 1925 года, когда Абхазия не была частью Грузии. Грузия денонсировала все постановления советского правительства, а значит, и постановление Сталина о присоединении Абхазии к Грузии.

Международное сообщество и, в частности, ООН на момент признания Грузии в границах, которые включали в себя Абхазию, совершило ошибку. На тот момент они не имели права принимать Грузию в ООН без нерешенного внутреннего территориального конфликта. Об этом Владислав Григорьевич Ардзинба написал письмо Генсеку ООН Бутросу Бутрос-Гали.

Абхазия – независимая страна. Для нас признание необходимо не только для подтверждения нашей независимости, укрепления нашего статуса. Эти причины менее важны. Для нас признание необходимо для того, чтобы развивать отношения с другими странами, и, в первую очередь, экономические. Само признание не может давать ощутимых результатов. Мы должны концентрироваться на повышении уровня жизни населения. Очень трудно лоббировать признание Абхазии, имея проблемы внутри страны.

Ведь мы должны убедить партнеров в том, что им выгодно сотрудничать с Абхазией. Часто мы не используем весь потенциал, который открывает международное сотрудничество. Устанавливая отношения с другими странами, мы также одновременно должны запускать и внутренние экономические механизмы в стране. Да, есть страны, которые хотят, но не могут признать нас по политическим причинам – боятся США, которые открыто угрожают им. Армения, например, не может признать Абхазию, так как она в «заложниках» у Грузии. В нашей дипломатии не нужно применять классический подход. Наоборот, мы должны усиливать наше экономическое сотрудничество с теми странами, с которыми мы установили дипотношения, и развивать деловые связи с теми, кто к нам относится благосклонно, но не может признать. Мы в таком же положении, как и те, кто не может нас признать. Мы, например, не признали официально ДНР и ЛНР. В признании других государств мы отталкиваемся от единственного международного Акта, который регламентирует появление новых государств. Это всеми забытая Конвенция Монтевидео.

Признание Абхазии другими странами должно быть нам важно и выгодно, в первую очередь, в экономическом плане. С некоторыми странами мы можем и без признания торговать. Мы очень консервативны. В абхазской политике некоторые проблемы, которые в обычном мире давно решены, появляются как новые и неожиданные. И мы считаем, что для их решения нужны исключительно только финансы. Но это не так. Есть и другие пути решения таких вопросов. Нужно ездить к людям, которые пережили и прошли этот путь.

Международная деятельность – это не только политика или торговля, это, в первую очередь, обмен опытом. Наш народ очень терпелив. Каждое новое политическое руководство в Абхазии получает более 100 дней на формирование идеи и концепции. За это время можно получить дополнительный ресурс доверия, если показать людям искреннее стремление к переменам и реформам, которые улучшат их жизнь. Внешняя политика государства полностью зависит от происходящего внутри. На дипломатической службе моя работа не заключалась лишь в дипломатических приемах и в решении политических вопросов. Большая часть моих встреч и консультаций касалась развития бизнеса и привлечения инвестиций. Мало кого в мире интересует наше право на независимость или детали конфликта – люди хотят развивать отношения и сотрудничество. Как я говорил ранее, дипломатическая служба открыла мне доступ к международному опыту и к инновациям, которые я всегда мечтаю применить у нас здесь.

Женевские переговоры – важный механизм для нашей внешней политики. Это единственная международная площадка, на которой мы официально заявлены. Несмотря на отсутствие ощутимых результатов этих переговоров, которые ведутся с 1994 года, уверен, что Женевские дискуссии важны. На этих дискуссиях иногда решаются насущные проблемы ежедневного взаимного сосуществования Абхазии и Грузии, пограничного вопроса. Просто не надо придавать слишком большое значение этой площадке – не нужно тратить все время на переговоры с врагом, надо также искать друзей. Я объездил всю Латинскую Америку, Африку, Азию, Европу. Ездил с пакетом инвестиционных проектов. Помню время, когда Италия и Швейцария предложили покупать нашу электроэнергию. Мы могли бы по сетям ее передавать. Но увы! Министерства иностранных дел и экономики должны очень тесно сотрудничать, чтобы внести вклад в дальнейшее экономическое развитие.

В 2005 году я попал в Сингапур для изучения опыта его развития. Там есть остров Сентоза. Он является самым популярным курортом города, его посещают более пяти миллионов человек в год. Сегодня там есть всё, начиная от защищенных пляжей с белым песком, пятизвездочных отелей и казино, заканчивая крупнейшим в регионе парком развлечений Universal Studios Singapore и многочисленными достопримечательностями. Но в то время он был пустым. На нём был океанариум и маленькие виллы. Они показали мне их собственный проект. На нём были изображены гостиницы, дороги, полицейский участок и т.д. Сейчас они все это воплотили в жизнь. Они этот план разбили на участки с разными суммами инвестиций. Затем отдали своим чиновникам, которые отправились в разные страны с этими инвестиционными предложениями и привезли инвестиции на 9 миллиардов долларов. Они застроили остров так, как хотели – по собственному плану. Они не ждали инвесторов, как ждем мы. Это один из примеров, как можно было бы привлекать инвестиции. Этот пример стал успешным благодаря и другим внутренним факторам: работающее законодательство и защита инвестиций. Это все идет в совокупности разных факторов.

Мы на форумах и семинарах о развитии Абхазии постоянно говорим, что необходимо развивать туризм, сельское хозяйство, энергетику и т. д. Но никто не говорит, что все это развивается в совокупности, одновременно. Вот, например, для решения проблем мусора, наверное, для начала нужно его начать сортировать, благодаря сортировке мы сможем снизить загрязнение среды хотя бы наполовину, а в будущем больше. Однако у нас все уверены, что лучше построить завод, который будет перерабатывать мусор. Но такой завод вряд ли будет вскоре построен.

Многие меня критиковали за то, что я склоняю их к реализации в Абхазии сингапурского подхода. Но это не так. Сингапурский подход заключается не в копировании опыта Сингапура, а в создании индивидуального плана для конкретной страны. У нас для этого есть много преимуществ, например, у нас есть стратегический партнер, который заинтересован, чтобы у нас были стабильность, спокойствие и экономическое развитие. Более того, Россия готова нам помогать в осуществлении такого плана. В обществе очень часто говорят о том, что Россия не заинтересована в тех или иных процессах в Абхазии. Но, я думаю, это ошибочное мнение. Для этого нам нужно просто обсуждать с Россией все вопросы – чаще и на более широком уровне. Нам нужно объяснить им, что нам нужно в перспективе, чего мы хотим и куда стремимся. Нам нужен понятный долгосрочный план, который мы могли бы показать сами себе и другим. У нас есть все, и мы можем себя обеспечить. Просто нужно над этим работать. Нам повезло с Россией. Русские – прекрасные люди, и с ними можно договариваться.

Мы стоим на месте и думаем, что весь мир тоже стоит на месте. Боязнь прогресса – это не редкость. Все народы проходят такую стадию. Просто надо понимать, что, оставаясь в архаичных рамках, мы не остановим вызовы будущего. Мир уже давно глобален. Нам не отделиться от него никакой стеной.

Более того, исторические процессы цикличны. Например, через некоторое время Россия и Грузия снова станут братскими странами, как и были всегда. Мы должны делать свою домашнюю работу и готовиться к будущим вызовам. Уже сегодня без воли и решения правительства наши граждане развивают свою народную дипломатию с Грузией: получают грузинские паспорта, лечение, беспроцентные кредиты в банках Грузии. А вдруг настанет время, когда к Президенту придут люди и скажут: давайте дружить с грузинами. А наше правительство просто опоздает с принятием решений. Говорят, что люди, которые приезжают на лечение в Грузию, принимают её гражданство. Таких людей винить нельзя, так как эти операции дорогостоящие, и людям приходится, конечно, подписывать любые бумаги.

Я не согласен, что НПО – это пятая колонна в Абхазии. Да, они работают за иностранные деньги, но они не берут деньги у Грузии. Скорее, иностранные фонды осуществляют финансирование проектов в Абхазии, основываясь на грузинском законе об оккупированных территориях, на которых иностранные гранты и фонды должны работать. Наши НПО – это не такая проблема, как ее пытаются представить. Я знаю многих людей в НПО, которых считаю настоящими патриотами.

У нашего МИДа есть хорошие наработки для признания нашей страны другими государствами. Мне нравилась моя работа, и я бы хотел вернуться туда, где была бы команда единомышленников, которая могла бы создать комплексный план работы, и я бы знал четко, что делать. Я бы хотел, чтобы этот план касался не только внешней политики, но и всех областей жизни государства. Такой подход – это тоже часть опыта, который я приобрел в своих многочисленных командировках. Страны, где проводилась правильная расстановка кадров и каждый чиновник получал свой пошаговый план действий в рамках единого большого плана развития страны, стали успешными.

В нашем обществе очень часто важные вопросы выносятся на суд общественного мнения анонимов в Фейсбуке. Но очень важна работа настоящих экспертов перед такими вбросами. Например, я не против продажи недвижимости. Но я не специалист, и мне не нравятся публикации и мнения непрофессионалов. Давайте выслушаем мнения экспертов, которые нам покажут все опасности и выгоды от продажи недвижимости. Например, сколько человек приобретёт недвижимость, какая сумма будет направлена в бюджет или чем нам это грозит. В обществе много мнений, но нет экспертных. Я думаю, что продажа недвижимости может принести инвестиции, мы сможем строить социальное жилье и, наконец, избавиться от руин по всей стране.

Но если экспертное мнение будет убедительнее моего, то я с ним соглашусь.

Публикацию подготовила Русудан БАРГАНДЖИЯ