СЛОВО О МОНОГРАФИИ ПРОФЕССОРА В.Л. БИГУАА «РИТУАЛЬНЫЙ МИР ТРАДИЦИОННОЙ РЕЛИГИИ АБХАЗОВ»

(Москва, Макс-пресс, 2018, с. 304. Рецензенты: д. фил. н., акад. АНА Ш.Х. Салакая, д.и.н., акад. АНА Т.А. Ачугба, научный редактор: д.и.н., член.-корр. АНА Ю.Д. Анчабадзе)

Не случайно, что еще на рубеже XIX –XX веков ученые, проводившие этнографические исследования этнических особенностей уклада жизни горских народов Кавказа, отмечали, что абхазы сохранили много пережитков пройденных ступеней культурного развития, представляющих драгоценный материал для истории человечества. Подобного рода заявление можно делать и сегодня. Свидетельство тому – монография доктора исторических наук, профессора Бигуаа Валерия Левардовича «Ритуальный мир традиционной религии абхазов», увидевшая свет под грифом трех научных учреждений – Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая Российской академии наук, Института гуманитарных исследований Академии наук Абхазии, Абхазского государственного университета. Правда, работа выполнена в стенах последних двух научных учреждений (ИГИ АНА и АГУ), где её автор работает, но и участие нашего Института (ИЭА) в организации издания не является неожиданностью. Ряд глав книги опубликованы в научном журнале «Вестник антропологии» ИЭА (2017, № 1, 4; 2018, № 3. Кстати, его статья помещена и в № 2 текущего года). Научные сотрудники ИЭА незамедлительно обратили внимание на них. Работавший тогда главным редактором журнала, известный российский этнолог, доктор исторических наук Сергей Чешко (к сожалению, его нет уже в живых) назвал их даже произведениями, написанными в стиле классической этнографии. И после этого он охотно общался с Валерием Левардовичем по интернету с надеждой на дальнейшее сотрудничество. В итоге, на одном из очередных заседании Ученого совета ИЭА РАН было принято решение о продвижении монографии совместно с абхазскими научными коллективами. И я как председатель Совета (тогда работала директором Института) одобрила и поддержала данную идею. Тем более что имя В.Л. Бигуаа для нас всех не ново – в течение последних десятилетий его работы печатались во многих коллективных монографиях и сборниках научных трудов, издаваемых ИЭА РАН «(Феномен долгожительства», М., 1982, «Абхазское долгожительство», М., 1987, «Этоноэкологические исследования», М., 2004, «Абхазы», М., 2007, 2012 и др.).

Монография состоит из введения, двух разделов и заключения. Каждый раздел включает в себя ряд глав в соответствии с поставленными в них проблемами. В конце дается развернутое резюме на абхазском и английском языках. Книга красочно иллюстрирована и снабжена необходимым фотоматериалом, отражающим моменты ритуальных действ. Словом, не только содержание, но и структура её изложения – пример для молодых этнологов.

Прежде всего, знакомство с монографией показывает, что наряду с христианством, проникшим в Абхазию с первых времен его возникновения и принятым в качестве официальной религии в середине VI столетия, в духовной культуре абхазов функционирует и имеет широкое бытование их традиционная религия – Анцвахацара. Феномен мирного сосуществования, стало быть, по сути разнородных религий автор объясняет двумя факторами. Первый: характер церковной организации христианской религии не чужд для идейной основы абхазской традиционной религии – веры в единого Бога. Второй: абхазская традиционная религия предельно проста. Она не требует от верующих усвоения сложной религиозной этики и обрядности, сильно отличающихся от собственно народной этико-нормативной системы (см. настоящую монографию: 5-6).

Для читателя, даже не имеющего специальной подготовки, очевидно, что монография является результатом использования большого полевого этнологического материала, собранного автором в различные годы своей научной деятельности. Видно, что в блоке полевого материала не последнее место занимают и личные вспоминания исследователя как человека, родившегося и выросшего в традиционном абхазском селе, часто слушавшего забавные рассказы представителей старшего поколения, не раз становившегося непосредственным участником культовых празднеств. В книге широко использованы многие этнологические работы, как корифеев абхазоведения и кавказоведения в целом, так и классиков мировой этнологии. К исследованию привлечены данные лингвистики, фольклористики и других научных дисциплин гуманитарной сферы. И таким образом ученый подверг тему монографии комплексному исследованию.

Очевидна и актуальность проблемы исследования. С одной стороны, в этнологическом абхазоведении она ни разу не была объектом специального монографического исследования, хотя отдельные аспекты религиозных представлений абхазов и становились предметом изучения. Но, по существу, они представляют собой лишь добротную фиксацию того или иного культа и его функциональной значимости в быту народа. Во-вторых, авторский подход к теме исследования отвечает именно требованиям современных религиозных реалий. Так или иначе, почти во всем мире намечается тенденция обращения внимания людей, в первую очередь молодых, к своим традиционным истокам, особенно религиозным. По мнению В.Л. Бигуаа, абхазы не составляют исключение. Одним из генераторов данного процесса он считает немногим более четверти века тому назад пережитую народом войну, в которой абхазы одержали победу не только благодаря мужественности защитников родной земли, но и святилищам Аныха, в комплексе представляющим собой могучий религиозный институт, испокон веков покровительствующий народу.

«Ритуальный мир…» В.Л. Бигуаа – первая попытка такого рода исследования, в котором на основе данных абхазской мифологии и глубокого логического осмысления этнологического материала, делается реконструирование системы традиционной религии абхазского народа путем реанимации картины пантеона абхазских богов (первый раздел монографии, с. 20 – 66). В нем вырисовывается с точки зрения этнологии интересное народное представление о Вселенной, о Космосе.

По традиционному представлению абхазов, мир/вселенная – живое пространство, как по вертикали, так и по горизонтали, и состоит из трех частей: сердца, головы и хвоста – земли, неба и подземелья, соответственно, каждая из которых находится под покровительством определенного божества, выполняющего волю верховного бога Анцва. Они и составляют троицу богов в абхазском пантеоне. В пределах каждого из них существуют многочисленные, менее значимые пантеоны богов отраслевого порядка. Вообще, следует заметить, что такое иерархическое строение пантеона богов универсально – встречаются аналоги во многих традиционных культурах, особенно Ближнего Востока, Древней Греции и Древнего Рима, с которыми в разные периоды времени политическое и социально-экономическое соприкосновение имели и абхазские этнические образования. Автор монографии, приводя примеры, случаи их взаимовлияния не исключает.

Поразительное сходство абхазского пантеона с пантеоном богов древнейшего населения Малой Азии и Месопотамии – хаттов и шумеров, главным образом, в области теонимии. Как свидетельствует этнологический, литературный и языковой материал, приводимый автором, данное обстоятельство может объясниться уже генеалогическим родством всех трех этносов. Безусловно, типологически абхазский пантеон богов входит в мир пантеонов богов кавказских горцев – адыгов и нахо-дагестанцев, но, как говорится в монографии, и этническая особенность неоспорима.

Дальше в книге еще больше положений и моментов, которые относятся к категории «впервые». Я имею в виду второй раздел, посвященный обрядовой практике абхазской традиционной религии. Метод исследования тематики – максимальное описание ритуальных действ изучаемого культа, историко-этнологическая интерпретация каждого из них и выявление архаических корней религиозного предприятия в целом.

Со всей ответственностью заявляю, что это собственный метод профессора Бигуаа, не знающий себе параллелей в этнологии. Причем культы, которые рассматривает автор, составляющие ядро культовой культуры абхазов, впервые подвергаются группированию по принципу традиционного представления абхазов о начале и конца годового цикла времени: весна – лето – осень – зима. Как правило, совершение всех этих молений увязывается с движением небесных светил и земной природы, естественно, всецело зависящей от изменений первых. Приведу примеры.

Амшапы – «абхазская Пасха», трактуется автором как праздник Нового года в прошлом. И он совпадает с периодом весеннего равноденствия. Действительно, судя по красочности, длительности подготовительного периода к нему и характеру его проведения, а также терминов, словосочетаний, пословиц, фразеологизмов и крылатых фраз, связанных с ним, праздник этот веет началом начал для всего живого организма на абхазской земле. С этого момента день становится длиннее ночи, солнце греет все сильнее и сильнее, земледельцы выходят в поле, скотоводы движутся в сторону предгорных пастбищ, где к этому времени появляются первые ростки зеленого корма. И что интересно, название праздника находится в точном соответствии с его сутью: амш – день, п(ы) – первый, что понимается как «первый день года». В этой связи наибольший интерес вызывают атрибуты праздника, названия которых находятся также в непосредственной связи с ним: амшапыкутахь (пасхальное яйцо), амшапыдзыс (пасхальный козленок), амшапыхапщьа (пасхальный кувшин с черным вином).

Ацуныхвара – культ божества «времени», или культ божества грома и молнии – Афы, приурочивается ко дню летнего солнцестояния. По убеждению народа, от божества грома и молнии зависит погода – источник объема и качества хозяйства крестьян. Согласно этнологическому материалу, на базе которого ученый выдвигает свое мнение, чему вообще-то трудно и возразить, возникновение обряда относится к «неолитической революции». Автор смело увязывает название культа с термином Ацу – «поселок», восходящим к термину амца – «огонь». Действительно, как объясняет он, общность корня обоих понятий («ц») отнюдь неслучайна. Ацу понимается как соседская община, для которой при необходимости обмен горящими головешками является само собой разумеющимся явлением. Логична также и однозвучность абхазского культа с названием древнемалоазийсого культа Цун. В лингвистике принято считать, что абхазский язык вместе с адыгским родственен с протохеттским.

В заключение отмечу еще одну особенность монографии практически не встречавшуюся до этого в этнологической литературе. Это международная латинская транскрипция, применяющаяся в кавказском языкознании, которой снабжены все без исключения ключевые абхазские термины и выражения. Они создают комфортные условия читателю в плане их звучания, особенно профессиональному.

Понятно, что в ограниченных рамках одной небольшой статьи невозможно в полном объеме высказать свое мнение о рецензируемом монографическом исследовании В.Л. Бигуаа. Но можно заключить его следующим образом.

Мне стало приятно слышать от коллег о выдвижении монографии В.Л. Бигуаа на Государственную премию Республики Абхазия. Как сказано выше, в свое время я как и другие члены Ученого совета ИЭА РАН голосовала и рекомендовала её в печать. Читала книгу и после ее выхода в свет. Более того, она как один из трудов Института сегодня красуется на полке его выставочного шкафа.

Я думаю, что и абхазским научным обществом и широким кругом читателей монография В.Л. Бигуаа воспринимается как замечательный успех не только самого коллеги, но и тех учреждений, в которых работа была выполнена. И я полагаю, что в современной культурной жизни Абхазии она – явление, которое восполнило имевшийся до сегодняшнего дня пробел в изучении проблем традиционной религии родного народа автора. А традиционная религия абхазов представляет собой одну из важнейших сфер Апсуара – его нравственной культуры (в смысле обычаев и устоя жизни. – См. рецензируемую монографию: 12).

Монография ценна не только своей большой теоретической значимостью, но практической ценностью. Она может быть настольной книгой, особенно для приверженцев обрядовой культуры, одного из сдерживающих факторов глобализационного процесса, уничтожающего на своем пути все этническое своеобразие, особенно малочисленных народов. По воле исторической судьбы одним из них являются и абхазы.

Поэтому я считаю, что автор монографии «Ритуальный мир традиционной религии абхазов» профессор В.Л. Бигуаа, – один из тех абхазских ученых, кто заслуживает высокого имени лауреата Государственной премии Республики Абхазия.

М. Ю. МАРТЫНОВА, главный редактор журнала «Вестник антропологии», руководитель Центра европейских исследований, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ