ЧЕЛОВЕК, УЧИТЕЛЬ, УЧЕНЫЙ

Зурабу Анчабадзе – 100 лет

(Продолжение. Начало в №№ 65, 66)

Студенты стремились подражать ему и старательно учились у него особенностям исторического мышления. Все это помогало нам расти в профессиональном плане.

Все, кто общался с Зурабом Вианоровичем на протяжении десятков лет, отмечали в нем множество, казалось бы, несочетаемых качеств характера. Это, с одной стороны, высокий интеллект ученого и в то же время умение подшутить над собою; интеллигентность, аристократизм и простота общения; высокая духовность и в то же время отсутствие снобизма; во всем прослеживалась полнота самодостаточности.

Зураб Вианорович Анчабадзе оставил после себя богатое наследие из своих многочисленных научных трудов, среди которых следует выделить: «Из истории средневековой Абхазии (VI–XVII вв.) (1959)»; «История и культура древней Абхазии» (1964); «Очерк этнической истории абхазского народа» (1976), а также написанное в соавторстве учебное пособие по «Истории Абхазии» (1986) и «Очерки истории народов Северного Кавказа» в двух томах (1969, 1978).

Следует сказать, что Анчабадзе являлся активным участником создания «Очерков истории Абхазской АССР» в двух частях (1960, 1964). Этот коллегиальный труд представляет собой первое обобщающее освещение истории абхазского народа с древнейших времен до 60-х годов XX столетия. Он инициатор создания первого пробного вузовского пособия «История Абхазии» и автор его ведущих разделов. Также он являлся соавтором статей по истории Абхазии в Большой советской энциклопедии и в других энциклопедических изданиях.

Судя по его многочисленным научным трудам и монографиям, в науке он отличался большой независимостью и самостоятельностью, дозволял себе ставить ряд новых нерешенных задач и проблем, работая над которыми тщательно и глубоко изучал всевозможные источники, проводил сравнительный анализ и приходил к бесспорным логическим выводам.

Во всем этом проявлялась необычайная стойкость характера и смелость в преодолении сложных, а порой и опасных для научной карьеры ситуаций, когда на одной чаше весов пребывало официозное мнение партийно-бюрократической элиты, авторитет власти, распространенные предрассудки, а на другой – логика науки, которую он защищал своим непререкаемым авторитетом крупного ученого-историка.

Зураб Вианорович Анчабадзе – явление не только абхазской, но и кавказской, закавказской и мировой исторической науки. Для того, чтобы осознать это, не потребовались годы. Международное и тем более межкавказское значение его научной деятельности исключительно велико. Анчабадзе писал о таких исторических деталях, которые по своей значимости выдвинули абхазскую историческую науку и абхазских ученых, как в общекавказскую, так и в евроазиатскую научную семью в качестве полноправных исследователей, с собственными обозначенными интересами и путями их разрешения. Он много и плодотворно потрудился для того, чтобы абхазская историческая наука заняла свое законное и весьма значимое место в советской (российской) и мировой исторической науке.

З.В. Анчабадзе является не только выдающимся ученым-аналитиком, но с полным правом можно говорить и о его крупных заслугах как деятеля практического понимания, постижения, осмысления и уяснения исторического фактологического материала в истории Абхазии.

Следует подчеркнуть его огромный научный вклад в изучение средневековой истории Абхазии, Абхазского царства и введение в научный оборот новых терминов.

Важно подчеркнуть, что Зураб Вианорович показал пример того, как должен работать ученый, как должен он уметь связывать различные исторические факты и явления, эпохи и века, показывать роль личности в истории; как должен каждый ученый умножать свои знания и силы, привлекая на помощь обширный источниковедческий материал.

Мною много лет движет убежденность в зашифрованности работ З.В.Анчабадзе. Я считаю, что в своих научных трудах, которые писались под пристальным вниманием идеологической цензуры, он вынужденно заменял «запретные» термины на «разрешенные».

Стоит только раз попробовать множество географических названий и разного рода политкорректных топонимов заменить абхазскими терминами, словами – абхазы, Абхазское царство, как все встает на свои места, мозаика сходится, – терминология обретает единообразие и исчезает раздробленность территории, обретается логическое единство истории Абхазского царства. Это ни хорошо ни плохо, это просто объективно и естественно, в этом усматривается историческая реальность.

Без преувеличения можно сказать, что на научных трудах Анчабадзе выросло, по меньшей мере, два поколения абхазских ученых историков и обществоведов. И на современном этапе научных исследований его труды открывают новые горизонты филологам, философам, социологам, психологам, правоведам, культурологам, политологам и историкам для более полного изучения истории Кавказского и Закавказского регионов.

Невозможно не задаться вопросом: как в условиях советской действительности в историографии мог возникнуть «феномен абхазских ученых-историков» – З.В.Анчабадзе, Г.А. Дзидзария, Ш.Д. Инал-Ипа?

(Окончание в следующем номере)

Л. ХАРЧЛАА, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России и зарубежных стран