ПРИВЕТ ИЗ 41-го

Семейные хроники

Накануне 9 мая в год 75-летия Великой Победы мы с мамой открыли коробку с письмами моего папы Петра Борисовича Соловьева, курсанта летной школы в станице Кореновской Краснодарского края, домой в Сухум, в тот самый дом, в котором мы живем и сегодня. Письма адресованы моим дедушке с бабушкой, папиным родителям, и младшему брату школьнику Валериану. Первое письмо-треугольник из сохранившихся датировано 16 июля 1941 года.

Моему папе 17 лет, но до фронта, как он пишет, ему осталось совсем немного – ведь он уже хорошо изучил С-Т УТ-2, летает на И-16: «примерно через три или три с половиной месяца окончу школу, и перебросят нас в тренировочные полки нашей действующей армии, а там и недалеко – пойду защищать свою родину, мужественно, честно, с достоинством, не щадя своей крови, а если потребуется, то даже жизни, для полной победы над врагами.

Видишь, какое напряженное состояние в стране, когда весь народ борется с проклятым Гитлером... Но все равно он будет разбит...»

В следующих письмах – а это уже из тренировочного лагеря непосредственно под Краснодаром – чувствуется, что вчерашний мальчишка становится взрослым. Он сухо пишет про тренировочные полеты – их все больше и больше, а потом по-детски просит написать, как там ребята из класса и красавица Ирка, с которой сидел за одной партой и считал невестой.

Между строк я узнаю своего папу – он даже в письмах командует младшим братом: «Когда поедете ко мне с мамой, набери побольше папирос и привези слова наших любимых песен. Мы с ребятами любим вечерами петь все вместе, а слов никто не знает…» «Учеба моя идет отлично. Сейчас у нас снег, и мы летаем на лыжах… Часто дежурю по кухне, самое главное, что с поваром сдружился – когда хочу прихожу и всегда для меня есть обед. А то дак прямо на кухню и наворачиваю комсомовский обед…»

К сожалению, не сохранились ответные письма дяди, и о том, что писал он в ответ, можно судить по письмам папы – о том, что друг Анастас, Таки Чавдариди, дослужился до лейтенанта, воюет в пехоте… А в это время Валериану приходится учить уроки.

«Учись, старайся, я так жалею, что время зря терял, теперь ночами приходится сидеть… И в садах не воруй. Лучше папе скажи – он тебе все купит. Для нас это было баловство когда-то – залезть в чужой сад. А теперь тебя могут судить по законам военного времени...»

Сохранилось письмо папы, обращенное к родителям, – он просит прислать ему свидетельство о рождении с измененной датой рождения: вместо 1924 года просит написать 1923-й… Иначе на фронт не пускают.

А впереди еще четыре года войны... И все самое тяжелое и страшное тоже впереди. Полеты, гибель друзей, воздушные бои, госпиталь и сложная, полная драматизма жизнь... Но они, мальчишки из летной школы, еще ничего этого не знают…

Через много лет и я, маленькая девочка, бесшумно проникавшая в комнату, где собирались гости, бывала свидетельницей военных рассказов папы и его товарищей. Признаться, то, что казалось таким ярким, незабываемым для детского сознания, к сожалению, сохранилось в памяти обрывочно… А потом, когда я стала взрослой, так и не записала папины воспоминания… Увы. Ведь в юности нам кажется, что наши старшие бессмертны, и вместе с ними бессмертно все, что хранят их души и память.

Но один эпизод из папиных рассказов я помню дословно. Во время тренировочных прыжков из самолета у одного курсанта не раскрылся парашют, и парень упал не в поле, не в лесополосе, а прямо на бетонную дорогу… Это была первая смерть среди курсантов. Детство закончилось навсегда.

Через два года и младший брат папы, Валя, Валериан Соловьев (отец Виктории Соловьевой-Куражковской) окончит школу и будет призван на службу – на суровый Балтийский флот, на котором он прослужит семь лет. С флотскими друзьями он будет дружить до последних дней жизни.

Каждый вечер мы с мамой читаем очередные папины письма. И хотя я могу много написать по его рассказам, ведь все детство я просидела на маленькой скамеечке на веранде, слушая его военные воспоминания, которыми он иногда делился с гостями, но почему-то сейчас, читая чудом уцелевшие письма, я иначе воспринимаю и его самого, ушедшего из жизни в январе 1986-го, и дядю Валериана, не намного его пережившего, и невидимые, но такие важные ценности, которые мальчишки, их ровесники, обретали в переписке друг с другом почти 80 лет назад...

Юлия СОЛОВЬЕВА