ТАМАРА КОСЯН, ВНУЧКА СОЛДАТА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

АИААИРА – 26

Нет, Вагаршак Арамович Косян ей не близкий родственник, и не в руководимом им армянском батальоне имени Баграмяна она воевала, и на её решение пойти на линию огня он не влиял. А пошла Тамара Косян на грузино-абхазскую войну 1992-1993 годов с третьим мотострелковым батальоном, сформированным из своих бзыбских ребят, где командиром был Валико Багателия.

Так она отвечала на мои первые вопросы при встрече с ней. А с Вагаршаком Косяном, Героем Абхазии, экс-вице-спикером Парламента я знакома давно и писала о нем, потому и задавала вопросы своей героине – не его ли влияние, фамилии-то одинаковые?! Оказалось, что Тамара познакомилась с ним только после войны, хотя их родители всегда общались.

На войну пошла не сразу, только в первых числах марта 1993 года. Смешно, но она этого не сделала раньше потому, что стеснялась ходить в брюках. Тамара и в Мартовское наступление пошла в юбке. Правда, потом к брюкам привыкла так, что и поныне предпочитает их носить.

Тогда, в начале марта, шло переформирование батальонов. Еще до этого она со своими односельчанами-бзыбцами ходила в Верхнюю Эшеру, но они там не пригодились. Их позвали накануне готовившегося наступления на Сухум. И какое-то время третий батальон вместе с другими батальонами находился на Золотом берегу в Гудаутском районе, и все они там проходили учения. При наступлении Тамара с батальоном дошла до Гумисты, но они реку не перешли, так как был дан отбой.

Но затем она с бойцами батальона все время находилась на линии огня. Вначале на верхнеэшерском посту №2, где был блиндаж, и в нем Тамара укрывалась с медсестрами Ингой Габния (погибла в Шроме) и умершей года три назад Лялей Харазия. А чтобы им там не было страшно и опасно – оружия у них тогда еще не было, – их по очереди охраняли ребята из батальона, позиции которого располагались за блиндажом. Кстати, девушкам потом выдали автоматы. Но оружие мешало им исполнять свои обязанности – вытаскивать убитых и раненых, перевязывать, доставлять их до санитарных врачей, да еще на себе надо было носить вещмешок, сумку с медикаментами. Поэтому Тамара сдала свой автомат в оружейку батальона. В принципе, работники медслужбы и не стреляли из автоматов или пистолетов, они не были воинами на войне, оружие им было дано для самообороны в экстремальных ситуациях.

Дальше путь третьего батальона лежал в Шубару, в леса. Потом спустились на Дачу. А с Дачи сразу на Цугуровку. Тамара и не знала, что готовится наступление, которое состоялось с 3 на 4 июля. Потом наступление было еще 9 июля, когда они во второй раз поднялись на Цугуровку. Тогда медсестер распределили по пунктам. Тамара осталась перед линией огня и принимала убитых и раненых, поднимала их на носилках и лошадях на Уазабаа и передавала их Нине Балаевой. Другие медсестры: Эмма Тания, Мзия Сохадзе-Абухба (Мама Мзия), Тали Джопуа (она была еще и с камерой), Марина Барцыц, а также руководитель медсанбата Батал Кобахия – находились дальше, в гуще боев, и спасали раненых, выносили убитых и доносили до Тамары. Оба эти июльские наступления оказались неудачными.

Потом батальон снова поднялся на Дачу. И пошли далее на 920-ю высоту и на Каман. И на Шрому – с наступательными боями. После перемирия уже пошли на Сухум. Но прежде чем войти в столицу, долгое время, относительно долгое, находились в Сванской башне в Яштхуа. В этом селе во время боев был подбит танк 04 (Тали Джопуа снимала это, и кадры показывались по телевизору), и все четыре человека из экипажа – Джамбул Джопуа (командир экипажа), Геннадий Еник и два брата Конджария – сгорели. Медсестрам, в том числе Тамаре, пришлось вытаскивать их останки из танка – кости и пепел. Танк 04 сейчас стоит на постаменте в с.Яштхуа.

На подступах к Сухуму у Тамары Косян в распоряжении находились две машины «скорой помощи» и по два водителя на них, с рациями и позывными. Водители Алхас Ампар, Алмасхан (Джублик) Лейба, Рафаэль Барцыц, Руслан Тания были самоотверженными ребятами, в любых ситуациях проскакивали сквозь пули и довозили раненых до медпунктов.

В Сухум вошли через обезьяний питомник, со стороны Совмина. Медсестра Марина Тания в те часы и погибла там от пули снайпера. Когда зашли в город, Тамара Косян и Мзия Сохадзе потеряли свой батальон – такая была эйфория, – и только через день, уже в Дранде, нашли его и присоединились к своим бойцам. И все вместе дошли до Ингура. А потом, после окончания войны, не раз они ездили посменно в Гал охранять границу.

Я не раз писала о медсестрах. И каждую спрашивала: «Почему пошла на фронт? Не страшно ли было? И когда более всего становилось страшно?» Ответы почти у всех одинаковые. И Тамара Косян ответила, как и многие другие, что пошла на войну потому, что считала это своим долгом, да и по профессии была медсестрой, поэтому оказывала раненым первую медицинскую помощь квалифицированно. И, кстати, никто из перевязанных ею и другими медсестрами и вынесенных с поля боя раненых бойцов третьего батальона впоследствии не умер.

Страшные бои? Конечно, были. Например, на Цугуровке. Это было первое широкомасштабное наступление. Приходилось идти через минные поля, оказалось много убитых и раненых. Тогда потерял ногу и друг Тамары, разведчик Джон Конджария, и многие другие получили увечья…

А страшно становится только потом, когда начинаешь прокручивать, что перенесли. И жути было много. И когда кости обгоревших танкистов в тряпочки собираешь… И когда перевязываешь голову сидящему перед тобой бойцу, только что поймавшему пулю прямо в лоб, и вдруг тебе из его затылка, из большой дыры от пули на вылете, на руки вываливается мозг, и он умирает… Или когда вы уже настроились на наступление, но все боеприпасы в пяти машинах, в которые пустил снаряды враг, сгорают, а одновременно вместе с этим со всех сторон падают бомбы, летят и грузинские, и абхазские пули, и рядом с твоей головой во что-то вонзаются осколки, и все это ночью, в три часа, а наступление планировалось в пять… Конечно, страшно, конечно, жутко. Это было в Шроме. К счастью, никто в ту ночь не пострадал, не был ранен, а все водители из сгоревших машин успели выскочить. Действительно, это было и счастьем одновременно...

Счастьем стало и то, что сама Тамара Косян избежала ранений. Только контузия, но кто, говорит она, не перенес из нас контузии на войне. Её последствия начинаешь ощущать потом, через годы. Головные боли, звон в ушах и голове – это не лечится, с этим и живешь. Да еще колени подводят. Сколько же на них Тамара проползла, вытаскивая бойцов…

Менее года назад, в августе 2019 года, Тамара Косян добровольно ушла на пенсию – в звании подполковника таможенной службы. Да, после войны, окончив факультет экономики и права, она обрела новую профессию и 23 года проработала в таможне на посту «Псоу» – инспектором.

Живет Тамара сегодня в Пицунде. У неё три сестры и два брата. Родителей уже нет в живых. По словам Тамары, её отец Баграт рос сиротой. Он был первенцем, и мама его умерла при вторых родах. А отец его, Арутюн (Артын) Акопович Косян, дед Тамары, пошел защищать Родину в Великую Отечественную войну, на фронт призывался Гагрским военкоматом. И пропал без вести. До сих пор не могут внуки найти какие-нибудь сведения о нем.

…Дед и внучка. Дед и внук. Отец и сын.

Часто прослеживается такая связь поколений – через военные испытания, через пути-дороги фронтовые. Это происходит на генетическом уровне? Но почему через войну, через горе и потери, через необходимость защищать свою страну от нашествия врага?

А что если через счастье и мирную жизнь утверждаться будут генетическая и духовная связи поколений? Да пусть будет так!!!

Заира ЦВИЖБА

На снимках: Тамара в дни войны (третья справа) и сегодня…