«КАВКАЗСКИЙ УРОК ДЛЯ МАЛОРОССОВ»

О Леониде Черкезия

Во время поиска информации о ткуарчальской блокаде судьба свела меня с Леонидом Черкезия – властителем умов жителей блокадного города: он возглавлял коллектив газеты «Ткварчельский горняк», вел передачи местного телевидения. Спустя десять лет он издал книгу «Ткуарчал: 413 дней блокады», в которой собраны документы о тех страшных днях.

– Очень сложно было перестраиваться на военный лад, – вспоминает Леонид Несторович. Мы все были людьми гражданскими. Город оказался в блокаде, связи с Большой Землёй не было. Среди населения начались панические разговоры. Нужно было поддержать людей, вдохновить, вселить уверенность, что победа обязательно будет.

В том, что Ткуарчал выстоял, немалая заслуга тех, кто понимал необходимость прорыва информационной блокады.

– В своё время в городе было много радиолюбителей, они оказали нам огромнейшую услугу, – рассказывает Леонид Несторович. – Благодаря им, мы переправляли материалы в газеты, издававшиеся на Большой Земле, а также получали сводки для нашей прессы.

Листаю блокадные номера «Ткварчельского горняка». Несмотря на дефицит бумаги, газета выходила регулярно. Последний номер вышел 9 июня 1993 года: к тому времени перебои с электричеством сделали невозможной работу типографии.

Телецентр осаждённого Ткуарчала стал важнейшим оружием на информационном участке обороны.

– Мы с коллегами решали, что лучше – радио или телевидение, – вспоминает Леонид Несторович. – Остановились на последнем: в Доме культуры имени Горького имелась необходимая аппаратура. Организовали редакцию, вели вещание на русском и абхазском языках. У нас был человек, который выезжал на позиции, вёл репортажи с передовой. Мне такие «командировки» были запрещены, и я пользовался информацией штаба обороны. Программы выходили небольшие – по 15-20 минут, часто с опозданием из-за постоянных перебоев с электроэнергией. Но люди ждали наших передач, активно их обсуждали, потом встречали нас на улицах, чтобы ещё раз расспросить о текущих событиях.

– Ваши передачи, наверное, смотрели и по другую сторону линии фронта...

– Грузинское командование держало на нас большой зуб и даже предлагало деньги за наши головы. Однажды вражеские самолеты бомбили вышку ретрансляционной станции – думали, что передачи мы ведём оттуда. А мы работали в ДК, поэтому удар прошел мимо... После телепередачи домой я возвращался поздно – в 2-3 часа ночи: подолгу засиживался у радистов. Надо было отправить информацию для Большой Земли и получить что-нибудь от них для завтрашнего выпуска. Иду домой по тёмным улицам, в руках – дипломат с кассетами. И только после войны я узнал, что в это время, по указанию штаба обороны, за мной шёл человек, которому было поручено охранять меня. А тогда я даже не мог подумать об этом...

– Помимо журналистской деятельности вам приходилось заниматься и административной работой...

– В городе было много беженцев, потерявших абсолютно всё. Их надо было поселить, взять на учёт, открывались столовые, где человек хоть раз в день мог поесть. Приходилось организовывать сбор пожертвований. Надо было видеть, как люди делились буквально последним, приносили еду, деньги и вещи... Ну что такое два килограмма кукурузы сейчас? А тогда это было очень много. С одной стороны, удивляешься, а с другой – чему удивляться? Рабочий человек – он готов делиться с ближним.

Передо мной справка от 25 января 1993 года о поступлении продуктов питания на склады города Ткуарчал. Вот выдержка из неё: «Судя из прилагаемой таблицы и учитывая, что в городе вместе с беженцами проживают около 30 тысяч человек, на душу населения с начала войны приходится около 4 килограммов муки, в день же - около 30 граммов...»

Тридцать граммов муки. Это уже нормы ленинградской блокады. В блокадном Ткуарчале скудное нормированное снабжение существовало только для беженцев и тех, кто по состоянию здоровья не мог обеспечить себя едой. Но всё равно голод и здесь вершил своё черное дело.

Абхазия – субтропики, и подсобное хозяйство хотя бы в виде огорода имелось, наверное, если не у каждого, то у многих. Смотрю список пожертвовавших на нужды голодающих. 118 человек разных национальностей делились с ближними.

Даже в самые чёрные дни в душах людей находится место светлому. Война не смогла отнять у ткуарчалцев стремления к радости.

– Новый год мы праздновали, – вспоминает Леонид Несторович. – Хотя и не с таким размахом, как в мирное время. Небо было разукрашено очередями «трассеров», и это радовало душу: кто, имея оружие, не сделает новогодний салют? Выставили на стол всё, что было припасено для такого повода, собрались, звучали песни... Для раненых в госпитале устроили ёлку, концерт подготовили. Художественная самодеятельность была, однажды даже провели конкурс на лучшую песню, посвящённую защитникам города.

Дом Леонида Черкезия больше похож на выставочный зал: хозяин много лет занимается резьбой по дереву. Ветка мандарина, букет цветов, ящерица, притаившаяся на ветке, кажутся живыми. Переживания героев, их радость и горе – всё это сохранило дерево под чуткими руками мастера. А ещё – осмысление пройденного пути. Не зря у Леонида Несторовича корень является любимой основой для скульптуры.

– Корень – это цельная композиция необычного плана, – говорит он. – Чем больше на неё смотришь, тем больше видишь. Да и руками такое не вырежешь.

Есть среди работ и те, которые выполнены в блокадном Ткуарчале. Леонид Несторович рассказывает:

– Люди удивлялись: идет война, а тут сидит человек на крыльце и что-то вырезает. Я это делал специально: увидит прохожий, успокоится, на душе его теплее станет, да и уверенность появится, что не всё потеряно...

Александр ДМИТРИЕВСКИЙ

24.02.2014 г.