НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ ГЕНЕРАЛ

Максим Пуркаев был классическим красным командиром из народа. Родился он в 1894 году в селе Налитово Симбирской губернии. С 16 лет после смерти отца пошёл работать на Ленские золотые прииски. В сентябре 1915 года был призван в императорскую армию, окончил Саратовскую школу прапорщиков и пару месяцев поучаствовал в Первой мировой войне, пока не случилась Октябрьская революция.

Её он принял со всей душой, добровольно вступив в РККА. В Гражданскую войну сражался на Восточном, Южном и Западном фронтах. В 1920 году воевал на польском фронте, где получил три ранения. В ноябре 1920 года был признан негодным к военной службе, но уволиться отказался и обжаловал медицинское заключение. После этого его не только оставили в армии, но предоставили возможность для карьерного роста.

1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и танки гитлеровской Германии, лязгая гусеницами, шли по польским дорогам. А в Кремле в этот день Сталин проводил совещание, на котором кроме Молотова, Ворошилова и Микояна присутствовали дипломаты: полпред в Германии Шкварцев, первый секретарь полпредства Павлов и новый военный атташе Пуркаев. Речь не шла о защите Польши от агрессора. Речь шла о том, что под боком у СССР начали грохотать пушки. Красной Армии позарез нужны новейшие образцы вооружения. И Сталин планировал закупить его в Германии. Было принято решение, что нарком внешней торговли СССР Анастас Микоян направит в Германию четыре группы специалистов по закупке самолётов, авиационных моторов, станков для снарядного производства. А дипломаты должны были всячески содействовать тому, чтобы сделки по закупке вооружения состоялись.

На следующий день участники кремлёвского совещания – полпред Алексей Шкварцев и военный атташе Пуркаев – прилетели в Берлин. А 3 сентября 1939 года их официально принял Гитлер в присутствии министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа. Состоялось вручение верительных грамот. Шкварцев и Гитлер заверили друг друга от имени своих стран, что выполнят свои обязательства по договору о ненападении.

Ныне пишут, что Пуркаев, имевший оперативный псевдоним Мрамор, в Германии неофициально исполнял обязанности резидента советской разведки и делал это блестяще. Но по сути дела, и Пуркаев, и Шкварцев случайно оказались на высоких дипломатических постах. И для этой работы не имели навыков. Чистки и репрессии к концу 1930-х годов обескровили и наркомат иностранных дел, и военную разведку. Толковые специалисты покоились в земле на расстрельном полигоне, а на замену им подбирали «из того, что было». Шкварцев работал в Текстильном институте и попал в Наркоминдел по путёвке райкома партии. А Пуркаев был штабным офицером, который вряд ли разбирался в тонкостях военной техники и наверняка не был специалистом по части разведки. Впрочем, вероятно, от него и не требовалось владения искусством вербовки и навыков ухода «от хвоста». Его первая командировка в Германию продлилась всего две недели, после чего он вернулся на своё место в штабе военного округа.

А сделка по закупке вооружения у Германии состоялась. За её новейшие образцы военной техники и станки СССР рассчитывался поставками зерна, нефти и редких металлов. Кроме того, в Берлин тайно было отправлено семь тонн золота. Вагон с золотом сопровождал кадровый разведчик Николай Зайцев, оперативный псевдоним Бине. Он был подчинённым Пуркаева, хотя официально числился курьером охраны и портье в Торговом представительстве СССР в Германии. Так что с полным основанием можно сказать, что Максим Пуркаев в Германии, несмотря на короткий срок пребывания в ней, тоже поспособствовал выполнению заданию Сталина.

Сталин рассудил, что Пуркаев ни Родине, ни партии не изменял, и сказал: «Спасибо за честность. Отправляйтесь в Берлин и продолжайте свою работу».