НАДО ЖИТЬ!

Нам пишут. Невыдуманная история

Уважаемые жители Абхазии, здравствуйте!

Меня зовут Марина.

Очень сложно было сесть и написать о том, что вы прочтёте далее. Пришлось окунуться в очень тяжелые, трагические воспоминания. Я хочу рассказать вам о многом и о том, что среди вас живет удивительная женщина – Лагвилава Заира Кутиевна. И наши истории тесно связаны, поэтому начну...

Трагедия. 2003 год.

Мы приехали в Абхазию семьей: муж Саша, я и моя дочка четырёх с половиной лет, Елизавета.

Я много раз была здесь в студенческие годы – удивительная природа, гостеприимные люди, изумительная кухня, вокруг царили радость и счастливый смех. Но грузино-абхазская война нарушила гармонию этой республики, и ее последствия оказались катастрофическими. Спустя 10 лет в стране оставалась разрушена инфраструктура, во многих домах не было воды и света. Большинство населения существовало за чертой бедности, и это, несомненно, способствовало обострению криминогенной ситуации. Выросло число алко- и наркозависимых людей. Но самым разительным отличием было то, что с улиц почти пропал детский смех. Разговоры о войне не прекращались ни на минуту. И я понимала, что она продолжается в их сердцах и душах. Я подробно описала это лишь потому, что хочу сказать: люди здесь не понаслышке знали, что такое горе. И мне было проще пережить свою трагедию среди них...

31 августа мы отправились всей семьей на форелевое озеро. В 14 км от Гудауты наш водитель на большой скорости не справился с управлением, когда на встречную полосу выехала «ГАЗель».

Муж и дочь погибли на месте, а я осталась жива. Вот уже 16 лет как Сухум стал моим вторым домом. Часть моего сердца осталась здесь. Когда придёт мой час, я буду похоронена рядом с ними, и мы снова будем вместе. Это моё желание.

Глаза врача

После автокатастрофы у меня фактически был снят «скальп», сильнейшая черепно-мозговая травма, гематома размером с грецкий орех и компрессионный перелом двух шейных позвонков. Меня госпитализировали сначала в Гагрскую больницу, а затем перевезли в Сухумскую. Я мало что помню, но в те редкие моменты, когда я приходила в сознание, весь мир представлялся в сером цвете. Других красок не было. На тот момент я еще не осознавала в полной мере своей утраты.

Но один из немногих моментов, которые я помню отчетливо, – взгляд врача. Глаза, полные молчаливого сострадания, смотрящие будто сквозь меня, прямо в душу. Врач взял меня за руку и сказал только одно: «Надо жить. Надо жить!». Позже я узнала, что это был доктор Александр Васильевич Свинухов. По его настоянию было принято решение экстренно транспортировать меня в Москву, поскольку началось осложнение.

Примерно через двадцать дней, уже в московской клинике, посреди ночи, я очнулась из забытья от страшной боли. Вместе с болью пришло осознание потери. Оказалось, что я не могла двигаться без посторонней помощи: шея не держала голову. Дождавшись утра, я попросила собрать консилиум, чтобы отменить назначенные мне обезболивающие и сохранить тем самым осознанность. Ни похорон, ни кладбища я не помнила – и мне нужно было вернуться в Сухум, прикоснуться к земле.

На двадцать третий день мне поступил звонок о том, что могилку затопило. Я позвонила своему знакомому врачу, доктору китайской медицины Юфану Хуану, который уже однажды поднял меня на ноги с грыжей позвоночника. Он привез специальный воротник, который поддерживал голову. Но передвигаться самостоятельно я всё-таки не могла. С помощью моей сестры и её мужа я сбежала из больницы и уже утром следующего дня вылетела в Абхазию. Мы сумели сделать перезахоронение до сорокового дня. Не буду вдаваться в подробности, как это удалось, – спасибо всей моей семье и друзьям за поддержку.

Контрасты

На протяжении первого года я летала в Сухум каждый месяц. Абхазия – республика мгновенных контрастов. Я повстречала здесь множество людей – от искренних и честных до подлых и низменных.

На мне не раз наживались, меня обкрадывали, обманывали и морально пытались давить, и всем этим людям... огромное спасибо! Они меня сделали только сильнее.

Я столкнулась с вопиющими случаями мародерства. Так, с моего мертвого мужа сняли одежду и обувь, а также часы с гравировкой – мой подарок Саше на годовщину наших отношений, с которыми он никогда не расставался. Потом я неожиданно встретила в городе человека, на котором были кроссовки и рубашка моего мужа. Я не могла произнести ни слова, просто смотрела на него. А он так невозмутимо сказал:

– Но ведь ему теперь это всё уже не нужно...

Часы же так и не нашли. Меня пытались убедить в том, что они могли просто выпасть, но ремешок часов был на хитрой защелке, которая предотвращает падение. Обо всех этих случаях первым узнал Отар Хециа, на тот момент он работал в правоохранительных органах. Он лично вызвался помочь, принимал активное участие в поисках. После того как часы не смогли найти, он искренне просил прощения за то, что не нашли, и за людей, которые это сотворили.

В Сухуме я быстро шла на поправку. Всё благодаря людям, которые оказались рядом и стали преданными друзьями. Конечно, часто хотелось остаться одной, но наедине со своим горем было невыносимо. И тут я начала бегать... Это был октябрь, может быть, начало ноября. Мне было всё равно какая погода: солнце или дождь. Просто вставала и бежала – всё равно куда, главное, бежать до изнеможения. Так я надеялась, что хотя бы на мгновение мою душу перестанет раздирать боль. У меня были полностью разбиты ноги, но я не обращала на это внимания. Это помогало: боль, порезы и ссадины давали понять, что я жива, и что я – есть. Я смогла почувствовать это именно так.

Мои пробежки всегда заканчивался в книжном магазине на проспекте Мира в Сухуме. Спасибо огромное продавцу, которая там работала. Поначалу она, похоже, была шокирована, потому что я ежедневно вбегала босиком, с разбитыми ногами, поздней осенью. Но она ни разу меня не расспрашивала, за что я очень ей благодарна. Я подбегала к каталогу картин Матисса, подолгу его рассматривала и уходила в совершенно другое пространство. Каталог приносил умиротворенное состояние, в котором не было ни боли, ни ужаса, только спокойствие. Я часами смотрела на картину «Роскошь, покой и наслаждение». Только потом я узнала, какой важный смысл в эту картину вкладывал художник, – радоваться жизни.

Через несколько дней в магазине начали скапливаться незнакомые люди. Видимо, продавец рассказывала обо мне, да и не удивительно. Тогда мне было всё равно, но сейчас понимаю, как это выглядело: вбегает женщина, босиком, только в майке и шортах, с разбитыми ногами... Люди реагировали по-разному. Кто-то молча смотрел на меня глазами, полными слёз, кто-то говорил: «Да она сумасшедшая, смотри!». А кто-то – и за это я тоже благодарна – выкрикивал: «Как же ты, ещё не сдохла, сволочь?! У тебя в земле лежит ребёнок!» Я проходила мимо, старалась выдавить из себя какое-то подобие улыбки, и шла дальше.

Часто ходила к Ире Заркуа. Удивительно честный и открытый человек. Она всегда умудрялась меня накормить – ведь я почти не ела. Все оставшиеся силы и мысли тогда были направлены на то, чтобы облагородить могилку на кладбище. В горной местности, где оно расположено, почву постоянно вымывало дождем. Песок и щебень, завозимые машинами ежемесячно, как будто растворялись в никуда. Пришлось делать отдельную дорогу для подвоза грунта, сточные канавы, укрепления... Со стройматериалом в республике тогда было сложно, искала сама по рынкам, обращаться к знакомым не хотела.

В очередной раз, уже почти отчаявшись, я нашла человека, который согласился привезти щебень и песок. Он озвучил сумму, и я отдала ему деньги за двадцать машин. Не хватало пяти тысяч рублей. Я побежала домой за деньгами, с радостной мыслью о том, что наконец-то нашла материал. Только у дверей я поняла, что, кажется, забыла назвать ему адрес. Я вернулась на рынок, но там этого человека уже не было. Поехала на кладбище и прождала там до заката – думая, что всё-таки я назвала ему место нахождения. Долго я не могла поверить, что это мошенник.

Подобных случаев, когда люди наживались на моём горе, было очень много. Но этот случай окончательно и надолго выбил меня из колеи. Моё заключение, которому я верна по сей день: Абхазия – земля Святых, Великомучеников, но и не безгрешных. Вот мое ощущение жизни на тот момент:

Улыбка уходит!!!

И блекнет природа,

Цветов на лугах не видать.

Речка змеёю кривою урода,

Как будто всё хочет сожрать.

Ветки берёзы – как лешего руки,

В тряске за душу, за горло берут,

Все силы живые в агонии муки

К последней черте бредут.

После случая на рынке я потеряла доверие и веру в людей и совершила много ошибок. Прошу прощения у тех, кому причинила боль, не ведая того, что творю...

До годовщины с момента катастрофы оставалось мало времени, и я очень торопилась закончить работы. Люди говорили, что это дурной знак, если могилку опять размоет, и до года нужно всё завершить. Было много суеверных наговоров, которые только угнетали состояние, но об этом позже. В итоге выяснилось, что нужно делать специальные укрепления. В их поисках и установке мне очень помогли Ира Заркуа, Аляс Лабахуа и Даур Воуба. Я успела в срок.

Было бы невозможно справиться со всем этим безумием, если бы не поддержка близких. Со мной рядом были мои удивительные друзья. Я назову их имена:

Ира, Нана, Инга и Тимур Заркуа, Эмма Тания, Аляс Лабахуа, его жена Инна Лабахуа и её сестра Ира, Александр Васильевич Свинухов, Отар Какалия, Даур и Марина Воуба, Отар Хециа, Ирма Хашба и многие другие, и простите, что не могу вспомнить фамилии. Всем им я очень благодарна.

Особо суеверным...

Я постоянно натыкалась на замечания, полные суеверий и предрассудков: «Делай вот так, а иначе будет плохо». И это касалось любого аспекта жизни, но самым частым было упоминание похорон и кладбища, ну и, конечно, самого того факта, что я выжила в той катастрофе.

Хочу сказать этим людям: у звёзд и планет нет власти над человеком. Человек может преодолеть любые границы, так как он в первую очередь создаёт их сам, и, кроме того, у него есть духовные ресурсы, которые не подвержены влиянию планет. Суеверный страх перед неизвестным, мистическим – ложен, ибо нет выше силы влияния самого человека на всё окружающее его, он мудр и духовен, Бог в человеческой душе... Зависимость от суеверий – есть рабство и невежество.

Для тех, кто мне старался крылья сжечь...

Спасибо Вам!!! За то, что, пройдя сквозь лишения и боль, благодаря злым языкам я стала только сильнее. Что не умею зла держать, могу прощать, в ответ не обижать. Я Счастлива, Бог помог встретить прекрасных людей на жизненном пути. Научилась справляться со всем, что преподносит судьба. Не сквернословьте, не упивайтесь горем других, не завидуйте!!! Научитесь жить, любить и помогать! Будьте счастливы и здоровы!

(Продолжение в следующем номере)

Марина ЦИКОТА, журналист

г.Москва