НУЖНЫ ЧЕСТНОСТЬ И ЕДИНСТВО, ЧТОБЫ УДЕРЖАТЬ НАШУ ПОБЕДУ

Об этом нельзя молчать

Хотя давно отгремела война и земля не содрогается от взрывов дальнобойных орудий, и шквальный вражеский огонь в поисках жертвы не кружит над головами, но до сих пор в памяти, нет-нет да и оживают кадры тех далеких, незабываемых дней, будоражат душу воспоминания. Вот и сейчас в преддверии самого значимого для всей Абхазии праздника – Дня Победы, оживают перед глазами замечательные лица боевых товарищей, тех, кого не досчитали в сражениях, тех, кто ценой своей жизни приблизили Победу, и тех, кто чудом вышел живым из горнила войны. Все они неотделимы от нас ни временем, ни политическими распрями, ни самой жизнью с её строгим житейским нравом.

В те дни, и это все помнят, многие наши соотечественники, узнав о вероломном вторжении в Абхазию войск Госсовета Грузии, где бы они в ту пору ни жили – будь это Турция, Россия, Иордания и другие страны, устремились к берегам Абхазии, чтобы встать рядом с братьями на защиту своей Родины, с которой крепки их исторические корни.

Вот и я с братьями Тыркба – Сусланом и Резо – перечеркнув одним махом налаженную жизнь, выехал в Абхазию. Тесная дружба с ними в Саратове в какой-то степени смягчала мою ностальгию по Абхазии.

Смотрю на фотографии, которые постоянно у меня на рабочем столе, и не верится, что эти молодые люди на них, одетые кто во что, с оружием в руках, – мы, сегодня уже убеленные сединой, ветераны Отечественной войны народа Абхазии.

А тогда, отыскав знакомых ребят, которых в Гудауте оставалось не так много, мы примкнули к ним.

В группу входили ребята, которые остались в памяти, как самые надежные, с кем, поистине, сроднила война – это Эльмар Агумава, Владимир Начач, Виталий Дармава, Эдуард, Игорь и Джумбер Трапш.

В первые дни оружия не хватало, вернее, его вообще не было, если не считать одного автомата на всех, который был у Владимира Начач. Посовещавшись, мы решили оружие раздобыть у врага. Тоном, не терпящим возражения, Эдик Трапш объявил, что он пойдет ночью за оружием в расположение врага. Эта ночь ожидания его возвращения осталась в сердце каждого из нас незаживающей раной. В основе всех подвигов в период военных действий – самопожертвование, умение поставить на карту самое дорогое – свою жизнь ради общей цели, общей победы. Всё, что сейчас, к сожалению, почти сведено на нет.

Постепенно мы обрастали трофейным оружием, опытом, умением, смекалкой, оперативностью, хитростью побеждать врага. Вновь и вновь, пропуская через себя то фронтовое время, еще раз убеждаешься, что самым главным стержнем было надежное плечо фронтовых друзей. Так и мне было даровано две жизни: одна от Бога, вторая была отвоевана у врага, в полном смысле этого слова, бойцом нашей армии Романом Барциц во время Мартовской операции.

В день наступления холодный, безжизненный рассвет не сулил ничего хорошего. Когда часть нашего батальона благополучно перешла мост через реку Гумисту и направилась, бесшумно скользя вдоль ущелья, вдруг раздался приказ: «Отбой». Вмиг путь назад был отрезан врагом, который понял, что это ему на руку. У нас же не было ни времени, ни возможностей сгруппироваться для отхода на свои позиции.

Как назло, ночная мгла быстро рассеивалась, и враг накрыл нас шквалом смертельного огня с подоспевшей авиации. В такой сложной ситуации, в которой мы очутились без подкрепления, без страховки со стороны наших позиций, мы прорывались как могли из этого ада, надеясь на Бога и на своих товарищей. Одним из первых тяжелое ранение получил Боджгуа Леня, которого мы, уложив на носилки, попытались перетащить ближе к реке, но шквальный огонь накрыл всю территорию и перекрыл нам путь. Я почувствовал сильный удар в грудь, который отшвырнул меня на несколько метров. С трудом подняв голову, первым из идущих за нами я увидел Романа Барциц, которого знал по некоторым боевым операциям как человека немногословного, без лишнего бахвальства умеющего оперативно и грамотно выполнять любое боевое задание. Его уважали за отзывчивость, чуткое отношение к боевым товарищам. Но в моем состоянии было не до психологических раздумий. То чувство, которое я испытал, увидев, как Рома, то мелкими перебежками, то ползком, умело лавируя между пулями, приближается ко мне, передать невозможно. Взгромоздив меня на плечи, поволок. Обстрелы не прекращались ни на минуту, укрытия никакого не было. Рома, да еще со мной на плечах, становился хорошей мишенью для врага. Однако он ухитрялся продвигаться вперед. Не помню, как мы очутились в середине бушующей реки, в нестерпимо холодной воде. Намокшая одежда, амуниция тяжелым грузом тянули нас на дно, да еще мои пробитые легкие забулькали, захрипели, наполняясь речной водой. Вот где я подумал, что это конец, и кое-как старался объяснить Роме, чтобы он оставил меня, но он, онемевшими руками вцепившись в меня, борясь с течением, упорно плыл дальше. Да еще успокаивал и подбадривал меня, дескать, мы уже почти у самого берега, где расположены наши части. В мыслях было одно: как не попасть живыми в руки врагов.

Я не знаю, как Роме удалось, действительно, всем смертям назло вырваться из окружения, да еще доставить меня живым. Потом был госпиталь, операции, лечение в Саратове, куда меня вывезли. Недолечившись, вернулся, чтобы успеть принять участие в Январском наступлении. Но командиры, сказали, что из еле стоящего на ногах какой может быть боец. Но Сентябрьское наступление пропустить я не смог. Вернулся в строй к своим ребятам. Во время боевых действий получил новое ранение. Это всё я к тому, что армейская спаянность, уверенность в том, что воюешь за правое дело, за свободу своей Родины, дают неимоверные силы.

Как можно стереть из памяти подвиг Доника Трапш, который несколько суток сидел с раненым Леней Боджгуа, которого не удалось переправить. Он не отходил от него, зная, что они в логове врага, а значит, в любую минуту могут их обнаружить и уничтожить. Таких примеров, когда на карту ставились жизни ради спасения боевых друзей, было немало. В этом и состояла основа нашей Победы.

Война отняла многих и многое, но и научила немалому – умению познать, прежде всего, себя, понять, кто ты на самом деле: трус или герой, на что ты способен, на что способен твой народ в целом. Удавалось и врага познать. Так, среди грузинских агрессоров неожиданно для нас высветилось в войну лицо одного – звали его Вано. Он постоянно стал выходить к мосту и кричал, вызывая на переговоры нашего Адгура Шамба. В один из таких дней на наше сообщение по рации, что его ждет Вано, Шамба передал, чтобы вместо него на переговоры отправился я. Я так и поступил, правда, нехотя. Но ничего не поделаешь: приказ – есть приказ. Но попросил ребят подстраховать меня, ибо кто может знать, что у врага на уме? Да еще у такого амбала – ростом под два метра.

Расположившись на середине моста, мы повели мирный разговор. Оказалось, что у Вано пятеро детей, и все девочки, что у него несколько торговых точек и т.д. Выслушав его, задал вопрос: «При такой вольготной жизни, что тебя заставило ввязаться в такую войну, причем захватническую?» На что он, помрачнев, ответил: «Отправляя нас сюда, нам объяснили, что вы – абхазцы – убиваете подряд всех людей грузинской национальности. Вот их и необходимо спасать и т.д.».

Нужно отдать Вано должное: после этого общения в его дежурство обстрелы по нашим позициям прекращались. Да и мы, придерживаясь негласного договора о временном прекращении огня, не стреляли. Вано оказался умнее многих своих соотечественников, но, к сожалению, был расстрелян своими, видимо, за лояльное отношение к событиям в Абхазии, за то, что докопался до истинных целей грузинских завоевателей. Как видим, словом можно и врага повернуть на свою сторону, но и своего превратить во врага по недомыслию.

Все это вспомнилось мне потому, что всё, во что мы верили тогда, на что надеялись, подменено другими ценностями. Умом народа постепенно стали править капитал и новоиспеченные политики. Подмена ценностей чревата опасностями, особенно для такой страны, как наша. Сложившиеся веками традиции: чистота духа, порядочность, героизм, ярко проявленный в нашей войне, должны быть примером, школой жизни. Иначе, мы можем потерять всё и из Страны Души постепенно превратиться в Страну Бездушья, разучившись говорить правду в лицо, наказывать за все то, что подрывает авторитет всей нации. Если в войну ради друга, товарища, однополчанина ставили на карту свои жизни такие же как ты – сыновья и дочери Абхазии, то как сегодня ты – высокомерный, распижоненный, пиратским путем захвативший десятки квартир и домов, проходишь мимо ветерана войны, мимо добровольца, которые стояли насмерть, чтобы твоим детям и тебе сохранить Родину? Кто ты, если не взял за глотку чиновника, несмотря на его регалии, чтобы защитить от несправедливости ветеранов войны, которые остались за бортом в ожидании того, что все должно быть по закону, почти 30 лет в поисках жилья скитаются по стране? А в то же время для других, а среди них и те, кто помогал рьяно врагам, лучшие места!

Вот это и многое другое разрывает мне душу. Если не будет того единства, что дало нам силу почти голыми руками выиграть войну, то мы можем не удержать нашу Победу, особенно сегодня, когда все отношения во внешней политике решаются с позиции силы.

Геннадий АРДЗИНБА, ветеран Отечественной войны народа Абхазии, кавалер ордена Леона, майор УВД Абхазии