О ВРЕМЕНИ, О ТВОРЧЕСТВЕ, О СЕБЕ

Разговор с писателем

25 апреля спектакль «Келешбей» в постановке народного артиста Абхазии Шалвы Гицба выехал в город Майкоп для участия в международном фестивале «Кавказский меловой круг». Театральные критики дали ему высокую оценку.

Историческую драму «Келешбей» написал абхазский писатель Анзор Кокович Мукба.

За плечами А.Мукба, автора более десяти книг, насыщенная творческая жизнь. После окончания театрального института в 1968 году лет пятнадцать был актером, заведовал литературной частью Абхазского драмтеатра, руководил русским театром юного зрителя, редактировал журнал «Амцабз», был секретарем, председателем Союза писателей Абхазии. За плечами и другая работа – председатель Комитета (ныне Министерство) по репатриации, а еще раньше – зам. председателя Абхазского общества по связям с соотечественниками за рубежом «Апсадгил». Поэтому тема произведений заслуженного артиста Абхазии и члена союзов писателей Абхазии и России Анзора Мукба удивительно переплетается со сферой его актерской, общественной и государственной деятельности. Так, видимо, легла карта его судьбы.

Сейчас Анзор Мукба заканчивает роман о махаджирах, над которым он работает давно, но с перерывами – переваривая, осмысливая, откладывая и снова принимаясь за текст. В романе, название которого автор пока не сообщает, описываются события, происходившие с 19 века по сегодняшний день. Через этот роман писатель хочет обратить наше внимание на то, что они, нынешние потомки махаджиров, сумели сохранить на чужбине, и что мы здесь, живя на своей Родине, уже теряем.

В творчестве Анзора Мукба превалирует историческая тема. Я помню, например, какое впечатление произвела на меня его историческая драма в двух действиях – «В солнечное затмение» – о борьбе абхазских племен против византийцев в 6 веке. Она была поставлена Абхазским драмтеатром еще в советское время, в 1975 году, и была принята зрителем с восторгом. Последняя историческая драма Анзора – «Келешбей», написанная в 2014 году и затем поставленная Государственным молодежным театром, также воспринята зрителем с восторгом и благодарностью. И также стала большим событием в культурной жизни Абхазии. Спектакль выдержал уже более 20 аншлагов. Кстати, самая первая инсценировка Анзора Мукба «Аламыс» (1971 г.) по трем новеллам Михаила Лакрба выдержала 100 показов.

– Почему сегодня особый успех выпал на долю спектакля о владетеле Абхазии Келешбее?

С этого вопроса началось мое интервью с Анзором Мукба перед выездом Молодежного театра на фестиваль в Майкоп.

– Во-первых, спектакль не только о личности Келешбея. Обращаясь к истории, я как автор произведения хотел через события двухсотлетней давности дать зрителю возможность познать настоящее. Природа людей такова, что иной раз бывает сложно проанализировать эпоху, в которой они живут. Художественное осмысление исторических событий не могло не затронуть душу современного зрителя. Келешбей Чачба был выдающейся личностью в истории нашего народа. События, происходившие в его эпоху, перекликаются с событиями нашей эпохи. Зритель увидел художественные образы исторических личностей: и героев, и предателей, и врагов. Думаю, не случайно, что многие смотрели этот спектакль несколько раз. Зритель наш любит театр, особенно когда спектакли на материале истории своего народа. Гарсиа Лорка писал (цитирую по памяти): тот народ, который не любит свой театр, либо мертв, либо при смерти. Надо любить театр – если он отражение жизни. Полная драматизма и героизма жизнь той эпохи, сам Келешбей, история взаимоотношений и история Абхазии, которые перекликаются с нашей сегодняшней жизнью, не могут не волновать.

– Как ты «вышел» на Келешбея?

– Лет 30 в голове я прокручивал этот образ. Еще раз отмечу: начало 19 века перекликается с концом 20 века и началом 21 века. Келешбей создал суверенное государство, расширил его границы от Поти до Анапы, был независим, силен, бесстрашен, тверд характером. Материалы о нем искал в разных архивах, в том числе в зарубежных. Литература о нем довольно скудная. Основной материал я нашел в наших и российских источниках, в интернете. Драму «Келешбей» в черновом варианте я написал еще перед грузино-абхазской войной, но её сожгли, как и все мои другие рукописи. Потом, после войны, вышла книга историка Станислава Лакоба «Асланбей», и у него свое прочтение истории гибели и в целом образа Келешбея, которого убрали те, кто не хотел свободной Абхазии. Их было много – это мегрельские князья, царские генералы и завистники-предатели… Но никак не его сын Асланбей, это противоречит логике. Меня еще больше стал притягивать образ Келешбея, и я снова написал драму о нём, но в другой интерпретации.

– Ты сам был актером Абхазского драмтеатра. Не хотел бы сегодня играть на сцене?

– Актером уже не хочу быть. Сложно играть после стольких лет «простоя», отвык.

– Доволен постановкой? Вмешивался во время репетиций?

– Замечания к спектаклю, естественно, есть. Я автор и вижу по-своему. Режиссер и актеры видят по-своему. Такова природа творчества. Конечно, я благодарен за постановку. Я бывал на репетициях, смотрел, как идет работа, но не вмешивался. Не вмешивался и при выборе актеров. Шалва Гицба – народный арист, он успешно справился с творческой задачей.

– Ты сам предложил свою драму?

– Нет, это было их желание – руководства театра и режиссера. Драма была опубликована в журнале «Алашара», и её заметили. Уже чуть больше года идет на сцене.

– Почему тебя привлекает наша прошлая история?

– Из-за отсутствия у нашего народа письменности он не смог в свое время написать о своей жизни и истории. Вообще, у всех народов есть тяга изложить свою историю. Они изучают мировую литературу, историю, пытаются осмыслить, пропуская через себя и через современность. Так и я хочу всё это осмыслить, понять, донести до нас самих и напомнить нам о том, что забыли, не учли в сегодняшней жизни. Опять-таки – ведь борьба за свободу это то, что переживаем и сейчас, вся наша история такова. (И Анзор глубоко и тяжело вздыхает.)

– Не вздыхай! Сейчас вопрос задам посложней. Проблема Абхазского театра в обществе известна давно. Ты об этом знаешь лучше многих. Что можешь сказать?

– Когда вне театра оказались ведущие актеры, с этого все и началось, вот тогда надо было бить в колокола нашему правительству. Но, к сожалению, это не было сделано вовремя. И власти, и обществу надо знать о роли театра в жизни народа и государства. Несерьезное отношение годами к проблемам театра со стороны руководства страны довело его до нынешнего скандального состояния. А теперь взялись…

Всем надо осознать, что Абхазский госдрамтеатр – это главный культурный очаг страны, и он принадлежит народу. К нему надо относиться бережно и руководству, и обществу, и работникам самого театра. Упущено многое, но я думаю, что все можно уладить, и театр заработает в полную мощь. А коллектив талантливый, и потенциал у него большой.

Но есть и другие проблемы, без решения которых наши театры не смогут работать полноценно. Это финансовое обеспечение со стороны государства. На те мизерные средства, которые выделяются, нельзя ставить полноценные спектакли. И авторам нужно платить гонорары, как это принято во всем мире. Драматургические произведения создаются не для читателя, а для постановки на сценах театров. Парламентом принят Закон об авторском праве, но почему-то Кабинетом Министров не разработаны подзаконные акты, чтобы Закон заработал. Я не понимаю, почему такое отношение к творческой интеллигенции.

– А можно поинтересоваться, раз ты поднял тему оплаты авторам, сколько тебе заплатили за «Келешбея»?

– В российских театрах за поставленный спектакль автору платят до 10 тысяч евро. А мне, если интересно, скажу, что за «Келешбея» не заплатили ни одного рубля.

– Сегодня говорят, что нет произведений местных авторов для постановок…

– Абхазская драматургия отстает в своем развитии, она в опасности. Мы ни одного профессионального драматурга не воспитали за долгие годы. А национальный театр без национальной драматургии не может существовать. Раз, два поставишь чужие произведения… Но на них долго не продержишься.

Драматургия – трудный жанр. Чтобы его создавать, природный талант должен быть, как на инженера здесь не обучишь. А почему бы конкурсы на лучшие пьесы не проводить, чтобы хоть двух или трех авторов выбрать? Это бы и воспитывало, и стимулировало. Я предлагал подобное, но меня не услышали… Ждать, пока у нас родится свой Шекспир, – несерьезно. Судя по тому, как относимся ко всему, культуру, в том числе театральную, не развить. Зато другие конкурсы проводятся регулярно.

Я бы хотел, чтобы наши писатели создавали больше художественных произведений, в том числе по драматургии, о войне, о тех, кто отдал жизнь за свободу нашей Родины. Время для осмысления этой темы прошло, и уже должно что-то родиться монументальное, или менее монументальное.

– Но ты же написал?!

– «Гумистинскую балладу»? Написал. И Мадина Аргун, на мой взгляд, поставила по ней замечательный спектакль. И написать, и поставить удалось за три месяца. Это малый срок, но материал давался, потому что знакомый, прочувствованный. Единственная трудность была в том, что мы знали: фальши не должно быть, так как участники событий живы, а играть будут молодые актеры. Как им помочь? Какие слова использовать, подобрать, чтобы все чувства, мысли и ситуацию передать?

– Что тебя как человека тревожит сегодня?

– Самое тревожное для меня – нынешнее состояние нашего языка. Если народ хочет и дальше жить как народ абхазский и иметь свою государственность, то надо ему осознать, понять, что без родного языка он не может существовать, обречен на исчезновение. В стране не востребован абхазский язык, хотя он признан государственным языком. А чтобы он стал востребованным, усилия нужны.

Народ, отворачивающийся от собственного языка, подобен дереву с высыхающими корнями. С потерей языка мы можем заблудиться в этом огромном и жестоком мире и в духовном плане утерять все, что было создано нашими предками. Я глубоко убежден, что материальные блага без духовности нас не спасут. А духовность абхаза всегда была связана с его древним и богатым языком. Мы не должны себе позволить превратиться просто в массу людей без собственного лица. Язык для любого народа как кислород. Нет этого кислорода – нет народа.

У меня впечатление, что мы сошли с рельсов. Но другого пути, кроме как вернуться на эти рельсы, нет, иначе – катастрофа. Мы, граждане, сегодня обязаны сами себе помочь. Мы перестали оглядываться по сторонам и видеть, что происходит вокруг нас и в целом в мире. На Абхазию смотрели и смотрят как на красивую девушку, и её надо оберегать, и это наша обязанность – только наша. Я согласен с теми, кто считает, что во всех наших бедах в основном виноватыми являемся мы сами.

– И ничего хорошего не скажешь?

– Если я говорю о негативе, то это не значит, что ничего хорошего не замечаю. У нас прекрасный народ, растет прекрасная образованная молодежь – будущее Абхазии. Но их надо направлять и доверять им. И если мы сумеем это сделать, уверен, будут результаты. Народ наш, несомненно, талантливый. Меня радуют успехи наших спортсменов, творческих коллективов, отдельных исполнителей. В общем наблюдается активность молодежи, её тяга к жизни, ко всему прекрасному. И хорошо, что все это поддерживается.

– В нынешнем году объявлен конкурс на соискание Государственной премии имени Дмитрия Гулиа. Ты намерен в нем участвовать?

– Нет, не намерен. Три года назад на этот конкурс была представлена драма «Келешбей». Но, как принято говорить, её прокатили. Смешно то, что некоторые члены комиссии позже, посмотрев спектакль «Келешбей», мне говорили: «Какое прекрасное произведение!» Но я не удивлен. Удачное произведение всегда найдет свою дорогу и будет иметь долгую жизнь. Поверьте, для драматурга нет высшей награды, чем благодарность зрителей. Спектаклю «Келешбей» аплодировали тысячи людей – стоя. А это граждане из всех районов и городов страны. Разве это не лучшая премия?! А с Госпремией обращаются, говоря мягко, несерьезно. Я не думаю, что есть необходимость вручать её каждый третий год, разбрасываться ею. У нас просто не рождаются за такой короткий период времени произведения, достойные этой премии. Может быть, есть необходимость поменять Устав Госпремии, который формален и порой нарушается. На днях один мой друг пошутил: «Чему удивляться? В нашем непонятном мире можно услышать все. Если недавно шоумен добился стать президентом большой страны, то почему бездарный стихотворец не может выклянчить государственную премию?» Я ему ответил: «Ты прав, мой друг. Это все не вписывается в человеческую порядочность».

– Но такое в обществе творческих людей происходило всегда…

– К сожалению, да. Насколько мне известно, такие прекрасные и известные писатели, как Алексей Джения, Борис Гургулия, Николай Хашиг, Сарион Таркил, Даур Зантария не были удостоены Государственной премии, и это, наверное, несправедливо.

Интервью вела Заира ЦВИЖБА