ОН БЫЛ ЛИЧНОСТЬЮ, И ИМ МОЖЕТ ГОРДИТЬСЯ НАШ НАРОД

Как известно, вся многовековая история абхазского народа – это постоянная борьба за сохранение этнической самостоятельности и право проживания на своей земле. Я уже говорил, что в различные периоды эта борьба происходила в разных формах. Иногда в форме военного столкновения или массовых мирных столкновений, идеологических и научных споров. И в каждый период у нашего народа появлялись лидеры, отвечающие требованиям возникающих проблем, – Симон Басария, Ефрем Эшба, Нестор Лакоба, Николай Акиртава, Архип Лабахуа, Аслан Отырба, Нури Акаба, Мирон Шамба и другие.

В ряду этих людей мы можем назвать и человека более позднего поколения – Константина Константиновича Озган. Его судьба сложилась так, что он долгие годы был партийным функционером, советским и государственным деятелем – заместителем, затем председателем Верховного Совета Абхазии. На таких должностях работало много абхазцев, но он был не просто чиновником, а был личностью, постоянно находившейся в курсе событий, происходивших в Абхазии. Хотя он работал в основном в Гудаутском районе, но благодаря своей многогранной деятельности являлся одним из лидеров Абхазии. Особенно это проявилось в конце 70-х и 80-х годах прошлого века.

Уже было видно, что центральная власть Советского Союза слабеет, а лидеры Грузии стремятся к выходу из состава СССР, прихватив с собой Абхазию. В Грузии сильно начали проявляться антиабхазские настроения, потому что мы, абхазцы, не скрывали, что недовольны политикой её властей по отношению к абхазскому народу и предпримем все, чтобы выйти из состава Грузинской ССР. Очень сильно воздействовало на грузинских национал-сепаратистов «Письмо 130-ти» представителей абхазского народа и многотысячный митинг в селе Лыхны Гудаутского района. По Грузии прокатились антиабхазские митинги. Такие же митинги начали проводиться и на территории Абхазии. Кстати, в них по инициативе главных грузинских национал-сепаратистов Константина Гамсахурдия и Мераба Костава принимали участие и жители различных западных регионов Грузии.

Со своей стороны протестные митинги стали проводить и абхазцы.

Обстановка все более и более накалялась.

В эти годы в Абхазии несколько раз менялось партийное руководство республиканских органов из числа людей абхазской национальности, но это не стабилизировало ситуацию. В результате этих пертурбаций авторитет партийных органов стал падать, а авторитет Константина Озган благодаря его активным действиям в интересах нашего народа стал подниматься.

Нельзя не рассказать о его роли в проходивших постоянно в этот период, уже при Владиславе Ардзинба, встречах руководителей районов Абхазии. Я всегда присутствовал на этих встречах и внимательно выслушивал и фиксировал все выступления «за» и «против» позиции руководства Абхазии. Очень интересные мысли на этих встречах, не будучи профессиональным юристом, но исходя из своего жизненного опыта, высказывал Константин Константинович. И многие из них я использовал при составлении соответствующих правовых документов. Например, он первым выдвинул идею о том, что в правовом отношении не Абхазия стремится к выходу из Грузии, а Грузия своими непродуманными, самоуверенными действиями фактически прекратила отношения с Абхазией. И эта идея вместе с другими была мной оформлена, а потом использована нами при обосновании того, что мы силой были включены, по советским законам того времени, в состав Грузии, а затем, также по советским законам, вышли из состава Грузии.

Абхазские и грузинские митинги в Абхазии проходили параллельно, до столкновений не доходило. Именно в этот период фактическим руководителем абхазского движения был Константин Озган. Он делал все, чтобы избежать прямого столкновения. Власти Грузии постепенно стали принимать участие в антисоветских митингах на территории Абхазии на стороне грузинской оппозиции. В этих процессах по своей инициативе как координатор и руководитель абхазской части населения в тот период стал принимать участие Константин Озган.

История происходивших событий всем нам известна – митинги, шествия по улицам, голодовки, столкновения и т.д., и т.п.

Расскажу о некоторых фактах, связанных именно с Константином Озган.

Грузинская часть населения Гагрского района стала часто собираться у стелы в районе абхазской границы и проводить митинги. В одном из таких митингов в начале ноября 1990 года принимали участие первый заместитель министра внутренних дел Грузии генерал Варлам Шадури, один из лидеров антисоветского и антиабхазского движения Мераб Костава и большая группа демонстрантов, приехавших из разных районов Грузии. Об этом митинге в селе Цандрипше (тогда называлось Гантиади) проинформировали Константина Озган, и он из Гудауты вместе с группой сторонников сразу же приехал туда. В это время на импровизированной сцене с микрофоном в руке выступал генерал Шадури. Он говорил о том, что этот митинг проходит на том месте, где начинается территория Грузии, и отсюда они будут восстанавливать территориальную целостность Грузии.

Тогда Озган поднялся на трибуну, отобрал у Шадури микрофон и потребовал прекращения митинга. Почувствовав, что у них ничего не получится, участники митинга завершили его и стали возвращаться в Сухум и далее в Тбилиси. А Мераб Костава, поняв, что его могут задержать, скрылся и каким-то образом уехал из Абхазии.

Спустя некоторое время в том же ноябре 90-го, по согласованию с Гамсахурдия – тогдашним президентом Грузии, было решено направить в Абхазию католикоса Грузии Илью. За два дня до приезда об этом стало известно Константину Озган, Сергею Чакветадзе и другим руководителям Гудаутского района. Илье передали, что население Абхазии к его визиту относится негативно после его приказа, запрещающего грузинам убивать грузин, и его приезд может привести к очередному конфликту.

Руководители Гудаутского района поняли, что эту акцию Гамсахурдия и его сторонники решили провести с целью вынудить абхазское население на действия против католикоса. Трудно сказать, что могло за этим последовать. Руководители района объяснили своим сторонникам, что надо не допустить конфликта.

Илья, несмотря на обещание не приезжать в Абхазию, все же приехал, но нигде – ни в Гудаутском, ни в Гагрском районах – провести массовые мероприятия он не смог. На обратном пути из Гагрского района его попытались провезти в село Лыхны.

Но Илью и его сопровождавших туда не пропустили. Однако благодаря действиям Сергея Чакветадзе, Константина Озган, отца Виссариона им дали возможность выехать из Абхазии без происшествий.

После всех этих событий на устах у всех – и друзей, и врагов – звучала фамилия Озган. Грузины стали называть нас, абхазов, Озганеби.

В своих предыдущих публикациях я уже говорил о той роли, которую сыграл Константин Озган в приходе к власти Владислава Григорьевича Ардзинба. Первый раз это произошло когда он, считая, что Ардзинба, принимая участие в политической деятельности, будет более полезен, и дал ему возможность избираться депутатом Верховного Совета СССР от Гудаутского района – вместо конкуренции с ним, к которой его подталкивали власти Грузии и некоторые недоброжелатели Ардзинба в Абхазии, заявил о своей поддержке.

Так получилось, что кандидатуры Ардзинба и Озган могли столкнуться и при избрании абхазской частью Парламента руководителя республики.

Мы с Владиславом Григорьевичем обсуждали этот вопрос и решили, что Владиславу надо поехать в Гудауту на встречу с Константином Озган как к старшему по возрасту и переговорить с ним. И эта встреча состоялась.

А до этой встречи у меня был разговор с Озган, и он опять согласился не противопоставлять себя Владиславу Григорьевичу, но сказал, что сам сообщит ему об этом при личной с ним встрече.

Как мне представляется, в обоих случаях Озган проявил государственный подход и особую человеческую мудрость.

Было бы не плохо, если бы нынешние кандидаты на руководство республикой исходили из принципа полезности.

Также не могу не напомнить о референдуме марта 1991 года о сохранении Советского Союза. Надо сказать, что руководство Грузии и её политические лидеры из-за своей самоуверенности и отношения к нам как к людям второго сорта допустили очень много ошибок, что нами было использовано и во время проведения референдума, и во время войны, и после, – мы использовали это в свою пользу. На том этапе это был запрет Грузии на участие в референдуме населения Галского района, и благодаря этому мы получили необходимое количество голосов в поддержку сохранения Союза.

Важную роль в проведении референдума, как я неоднократно указывал, сыграли Константин Константинович Озган и Энвер Эрастович Капба. С помощью Озган мы сумели скрыть от грузинских властей и переслать бюллетени референдума в ЦИК СССР, и итоги голосования в Абхазии вошли в общий результат.

Названные мной эпизоды были связаны с моей совместной деятельностью с Константином Озган. О его роли в мобилизации родственных нам народов Северного Кавказа, я думаю, расскажут те, кто был вместе с ним связан в этом.

В заключение скажу, что Константин Константинович Озган по жизни был опытным и мудрым человеком, настоящим патриотом Абхазии, которым мы можем гордиться.

Анри ДЖЕРГЕНИЯ