«ФИНСКИЕ» ДОМИКИ... ДЛЯ МАХАДЖИРОВ

В Абхазии вступила в свои права осенняя пора. Набирал силу и аромат цитрусовых плантаций, вот-вот должен был начаться сбор самой благодатной ягоды – винограда сортов «изабелла», «ахардан», «качич» и многих других, произраставших здесь сотни лет. На дворе стояла довольно солнечная, но уже не столь жаркая, как летом, погода. Городские пляжи и достопримечательные места Сухума с трудом выдерживали массовый энтузиазм и стремление десятков тысяч туристов и отдыхающих вдохнуть соленого морского воздуха, приобщиться к местному колориту.

В эту пору, где-то в конце октября 1991 года, ранним утром, до начала рабочего дня, ко мне в кабинет вошел собственный корреспондент газеты «Республика Абхазия» по Гудаутскому району Юрий Бжания. Не успели мы поздороваться, как он, обернувшись в приоткрытую дверь, поманил кого-то рукой. Едва подумал: это, верно, кто-то из района приехал вместе с ним, и тотчас был поражен увиденным. В комнату прошла молодая женщина лет 25-ти, белокурая, рослая и стройная, со спортивной осанкой, писаная красавица, как говорится, глаз не отведешь.

Бжания смотрел на меня, несколько смущенного сим утренним визитом, раскованно улыбаясь. Я же, здороваясь с гостьей, в то же время дивился тому, что он спозаранку явился в редакцию в компании, хоть и очень привлекательной, но все же с явной туристкой, скорее всего, из России. Мое удивление, видимо, не оказалось скрытой тайной, и Юра поспешил представить свою спутницу, скромно так, заявив:

– Эта фройлен, то есть, девушка по имени Инес, немка. Она – моя невеста. Мы знакомы больше года. В курсе этого и наши родители. Словом, мы уже помолвлены и до свадьбы осталось совсем немного времени. А пока Инес изъявила желание поближе узнать нашу столицу.

В общем, дивиться в то утро мне пришлось еще раз, ведь не каждый божий день абхазы объявляют своими невестами представительниц прекрасного пола из Германии. Пока я снова, то есть, в очередной раз уже в знак поздравления пожимал руку невесте, Бжания на русском языке коротко информировал ее о моей персоне. Наконец, рассевшись, мы повели разговор о делах насущных. Начали с редакционной жизни, затем перешли к более серьезным, можно сказать, весомым проблемам. По ходу разговора я узнал, что семья Инес довольно успешно занимается строительным бизнесом, она же является одним из руководителей строительной компании, ее вице-президентом. И тут, вспомнив недавнюю беседу с Владиславом Григорьевичем по поводу нашей диаспоры, о его замыслах и планах по переселению в Абхазию какой-то части потомков махаджиров из Турции, я спросил Инес о специфике работы ее фирмы. Например, смогут ли немецкие строители, скажем, собрать в Абхазии столько-то т.н. «финских» домиков или тому подобного жилья в указанном месте, близ моря. Положительный ответ, причем четкий, без тени сомнения, меня просто окрылил. Надо доложить об этом Ардзинба, решил я, вспомнив, как недавно он переживал смерть Игоря Киртбая – крупного бизнесмена, известного в России строителя-энергетика. Ведь тогда обрушились те самые планы, которые обговаривали Владислав и Игорь: это строительство объектов в пределах свободной экономической зоны, которую предстояло создать в районе Скурчи, вплоть до морского побережья и аэропорта, возведение там же домов для потомков махаджиров, обеспечение их работой...

После недолгого размышления, набираю номер Владислава и сообщаю ему, что есть вариант по строительству домов для махаджиров. И что у меня в кабинете находится вице-президент немецкой строительной компании, который согласен взяться за это дело.

– Если будет возможность принять гостя в течение дня, то готов до того момента уделить ему внимание, – говорю уверенно, ибо знаю, что эта проблема у него всегда была на первом плане.

– Почему же в течение дня? Жду через полчаса, вот только дам команду перенести другие встречи. Проведи своего гостя через редакцию, ключ у тебя есть, – тотчас реагирует он.

Действительно, это был короткий и весьма удобный путь к Владиславу: сразу по выходу из своего редакционного кабинета, открыв смежную дверь, объединявшую наше помещение и здание Верховного Совета ключом, выданным мне по указанию главы Парламента, через пару минут оказывался в приемной Председателя Верховного Совета. Бжания, конечно, как и все в редакции, был осведомлен о том «секрете», но вот Инес, поняв, что это не парадный вход, была поражена:

– Надо же, как уважают прессу! – восхищалась она, проходя к руководителю республики, минуя официальную процедуру. – У вашей газеты – прямо-таки «зеленая дорога» к высокому руководству. У нас, в Германии, такое и не увидишь: прессу дальше порога кабинетов высоких государственных деятелей не пускают.

Я и Юра промолчали. Не стали объяснять Ингрид причину подобного отношения к газете и то, что Владислав ее основатель и учредитель, и что это, естественно, сказывается на доверии и расположении Председателя Верховного Совета к сотрудникам редакции.

Вначале к Владиславу Григорьевичу прошел я, чтобы ввести его в курс дела. Надо же было ему прояснить ситуацию, связанную с абхазским женихом и немецкой невестой. И что именно в том, как говорится, вся соль – надежда на успех предприятия по переселению из Турции первой партии махаджиров на историческую родину. И в этом на начальной стадии в строительстве жилья мог бы посодействовать немецкий бизнес. Впрочем, я только и успел сказать пару фраз, как Ардзинба, услышав слова – «дома для диаспоры», тут же, прервав меня, энергично скомандовал:

– Веди их сюда! Здесь обсудим проблему, они сами скажут, чем могут помочь нашему делу.

Я, открыв двери, провел гостей в кабинет главы абхазского Парламента. Владислав Григорьевич встал и, быстро пройдя несколько шагов навстречу, тепло приветствовал Инес и Юрия. Отметив, при этом, что он уже в курсе замечательного, в то же время и ответственного события в их жизни.

– Отрадно, что столь красивые молодые люди пришли к решению соединить свои судьбы на такой же красивой абхазской земле, – заметил он. – Я полагаю, что это первый шаг. Мы хотели бы видеть вас, прекрасную и успешную Инес, в числе граждан нашей республики. Надеюсь, что власти Германии не будут держать обиду за мое искреннее и сердечное пожелание. К тому же, полагаю, это станет хорошим примером для других молодых людей и послужит укреплению дружеских и родственных связей между нашими народами и странами, – то ли в шутку, то ли всерьез проговорил Ардзинба.

Затем Владислав жестом показал, что пора присаживаться и побеседовать, как говориться, по душам. Тем временем на столе уже появились абхазские фрукты, соки и минеральная вода «Ауадхара». Хозяин кабинета, я знал, что он не большой любитель спиртных напитков, открыл бутылку марочного коньяка. Инес и Владислав лишь пригубили, а мы с Юрой выпили по полной рюмке. Больше к спиртному так и не притронулись, несмотря на гостеприимное напоминание о том Владислава Григорьевича.

Заметно было, что молодая немка чрезвычайно тронута вниманием и обхождением главы Абхазии. Ей, вероятно, не приходилось в своей жизни общаться на столь высоком уровне, причем так просто и демократично, что меркли мифы и досужие вымыслы о жизни народов советской страны, о дикости и варварстве общества и прочих пропагандистских страшилках. И вот она – представитель состоятельного класса Германии – общалась на равных с лидером абхазской страны, крупным ученым – хеттологом, доктором исторических наук, не испытывая при том какой-либо скованности. Наоборот, с живым интересом слушала завлекательные, а порой и трагические рассказы о древней и современной истории абхазского народа. Впрочем, не только Инес, но и мы – я и Юрий – внимая Владиславу, много нового открывали для себя, даже в известных вроде событиях прошлого.

Я видел, что Владислав Григорьевич делал все это от души, а не ради формы. Полагаю, что он уже мыслил о том, как приобщить нашу гостью к абхазским проблемам и таким образом стимулировать ее к сотрудничеству с нами. И это у него здорово получалось. Сообщал вроде бы известные исторические события и факты, комментируя их живо и красочно, с его ораторским талантом держать слушателя в напряжении. Рассказывал о великом абхазском царстве во главе с династией Леонидов, просуществовавшем в раннем Средневековье несколько столетий. Отметил также, что в ту пору абхазы имели тесные связи с такими могущественными державами, как Восточно-Римская империя, Хазарский каганат, странами арабского Востока. Получалось, что ареал влияния государства абхазов того периода – это почти вся территория Кавказа между Черным и Каспийским морями.

Затем, коротко поведав о последующих исторических периодах, Владислав достаточно подробно остановился на трагедии абхазского народа, имевшем место в 19 столетии. Природная немка Инес, не представлявшая и не ведавшая о той драматической ситуации, увлеченно, что было заметно, переживала трагедию абхазов, слушая комментарий Владислава Григорьевича к тем событиям. И когда он произнес фразу, что более двух третей из полумиллиона абхазов были выселены на чужбину в результате Кавказской войны с Российской империей, большая часть которых погибла от болезней, голода и холода в дороге, мы увидели слезы боли и сострадания у нашей гостьи. Заметил это и Владислав. И тотчас, как бы в утешение ей сказал:

– Видите-ли, Инес, многие думали, что после такой страшной трагедии абхазы вряд ли смогут сохраниться как этнос, не говоря уже о том, чтобы суметь к тому же создать собственную государственность. А мы, то есть наши предки, тяжело, с большим усилием, но все же встали на ноги. В 20-е годы абхазы образовали-таки советскую республику. Позже, через десять лет, она несколько видоизменилась: и здесь проявилась негативная роль наших нынешних оппонентов, урезавших статус и права страны абхазов, сделав ее, по существу, бесправной колонией в составе грузинской метрополии. Но мы, не пав духом, пытаемся выправить эту ситуацию. Поскольку ныне абхазы на своей родине в меньшинстве, разумеется, у нас большая надежда на диаспору – мы ведь разделенный народ. Отсюда все наши беды: малочисленность, колониальная зависимость, замедленное развитие экономики, социальной и культурной сферы. Настала пора объединяться с единокровными братьями-махаджирами, чтобы общими усилиями преодолеть агрессивное давление этой самой метрополии. Вот и соображаем, как это сделать. Думаем начать с того, чтобы, скажем, стимулировать начало возвращения потомков абхазских изгнанников на Родину.

В этом вопросе без посторонней помощи, хотя бы на начальном этапе, нам не обойтись.

– Так ведь даже Израилю и Армении помогают в этом вопросе многие страны, – вставляю реплику в разговор Ардзинба. Он же тотчас отвечает:

– Мы, к сожалению, не обладаем такими возможностями, как упомянутые страны, которым оказывают ощутимую политическую, экономическую и финансовую поддержку ряд ведущих государств мира. У нас нет надежд на подобные перспективы. Но, учитывая наши не столь большие запросы, любая лепта, вложенная в это благородное дело, может способствовать началу решения этой важнейшей для абхазского народа проблемы.

Владислав, завершив в едином порыве свой монолог, остановился. Затем обвел нас глазами, вроде прощупывая, насколько прониклись мы (но, думается, прежде всего, его интересовало настроение Инес), его идеей скорого начала объединения абхазов на своей исторической родине. Возникла пауза. В это время Юра отвечал на некоторые вопросы Инес.

Она, в основном, уловила смысл сказанного Владиславом, но оставались, видимо, некоторые моменты, требовавшие уточнения. Я же соображал, как повернуть разговор в конкретную, то есть, деловую плоскость: мне показалось, что Владиславу Григорьевичу самому, наверное, неудобно начинать говорить о том. И тут неожиданно, прямо-таки в унисон моим соображениям, обращаясь к Владиславу, заговорила на немецком языке Инес. Тот слушал, подавшись вперед и кивая, при этом в продолжение всей ее речи. Я видел, что он понимал то, о чем говорила наша гостья. Тем не менее Бжаниа перевел следующее.

– Уважаемый Председатель абхазского Парламента, я хотела бы услышать ответ на такой свой вопрос, скорее, на несколько вопросов. Вначале однако разрешите мне поблагодарить Вас за глубокий и волнительный рассказ о сложной, а порой и трагической истории абхазов. Все это тронуло меня, говорю искреннее, до глубины души, и потому прежде чем предложить со своей стороны посильную помощь, хотелось бы немного конкретики. Например: сколько абхазов живет ныне за пределами своей страны? Какое их количество планируете к возвращению на начальном этапе? И последний вопрос – имеется ли государственная субсидия, то есть, бюджетное финансирование на переселение?

После небольшой паузы Владислав, обратившись к нам – Юрию и мне – сказал в пол голоса на абхазском:

– Смотрите-ка, ребята, мы воспринимаем Инес, как милую и красивую девушку, а она, к тому же большая умница, любому мужику в делах фору даст! Кстати, нам – абхазам, как раз не достает прагматизма и расчетливости, а у немцев эти качества, как видим, на первом плане, – с улыбкой на лице похваливает он нашу гостью.

– Не грех, полагаю, тому и нам поучиться, – включаюсь и я в диалог. – Мне иногда кажется, что как раз эти качества у абхазов в полном дефиците. А нам теперь предстоит разговор с представителем германской фирмы о деловом сотрудничестве, – вроде шучу с намеком.

– Прагматизма нам действительно не хватает, – отвечает на мои слова Владислав Григорьевич. И продолжает:

– Этому есть свое объяснение. Но о том – в другой раз. А вот прежде, чем договариваться о делах, обязательно отвечу на вопросы Инес. Она правильно расставляет акценты: надо сначала распознать нашу проблему изнутри, а затем уже решать, что с ней делать. Так вот, по поводу количества абхазов замечу, что советские официальные документы, к примеру, энциклопедические словари, отмечали число зарубежных абхазов в основной стране их расселения – Турции цифрой в 5 тысяч, что далеко не соответствует реалиям. По моим данным, основанным на анализе процессов исхода населения, имевшем место в 19 веке в Абхазском регионе Южного Кавказа, документальных источников того периода, что подтверждаются и некоторыми современными исследованиями ученых, в Турецкой республике приблизительно проживает от семисот тысяч до миллиона абхазов. Предполагаю также, что в 15-миллионном Стамбуле число тамошних абхазов составляет около 100 тысяч. Так, по крайней мере, меня информировали видные представители абхазской диаспоры. Дело в том, что перепись населения в Турецкой республике не учитывает национальные меньшинства. У нас, в Абхазии, по последней переписи 1989 года абхазов – 93 тысячи. Я уверен, однако, что эта цифра также сильно занижена нашими оппонентами. Мы пока самостоятельно не проводили перепись населения. Но негласно провели учет абхазов на родине. Оказалось, нас не мене 140 тысяч человек. А вот по данным грузинского статистического управления, сфальсифицированного, разумеется, получается, что мы в собственной республике составляем меньшинство – не более 18 процентов населения. Даже в собственной столице – нас около 15 тысяч, только каждый десятый житель Сухума является абхазом. В связи с этим напрашивается закономерный вопрос – как изменить колониальные условия жизни при таком слабом звене, как положение с демографией? – вопрошает Владислав, глядя на Юру и меня.

Мы-то понимаем, что все это говорится не для нас: врядли найдется такой абхаз, может быть, где нибудь на периферии, который не осознавал бы нашей малочисленности, а отсюда – унизительного состояния коренного народа в собственной стране. Глава Абхазии, ясное дело, ненавязчиво, а исподволь подводил Инес к осмыслению кризисной ситуации и заодно к тому самому ключевому обстоятельству – какие нужно приложить усилия, чтобы выправить наше незавидное положение. Потому, сознавая, что не от нас Владислав ждет ответа на свой вопрос, мы молчали. И тогда, видимо, почувствовав, что все ждут ее слова, заговорила Инес.

– Я так поняла, исходя из ваших слов, Владислав Григорьевич, что переселение на родину части вашей диаспоры укрепит позиции абхазов в стране. Может быть, это поможет, вам виднее. Мне хотелось бы услышать конкретные предложения: например, чем немецкая строительная фирма, в руководство которой я вхожу, может вам оказать помощь в реализации столь важного и сложного вопроса?

– Вполне разделяю ваше мнение о том, что проблема переселения действительно не проста, – соглашаясь с Инес, отвечал ей Владислав. К тому же, на ваш вопрос о наличии на это дело государственных субсидий, замечу, что они очень скудны. На них мы выстроим, думаю, с десяток домов финского типа и на том застрянем надолго. Но у нас есть надежды на подключение к решению этого вопроса деловых людей, бизнесменов – российских, турецких, было бы удачей, если и немцы присоединились, не безвозмездно, конечно. Форму оплаты мы найдем. У нас в планах строительство свободной экономической зоны на берегу моря, со всеми вытекающими преференциями для зарубежного бизнеса. Кто, скажем, сделает первый шаг нам навстречу, тому, как говорится, «зеленая» дорога. Вы, как мне сказали, изъявили желание помочь в новом для нас и очень важном, можно сказать, судьбоносном начинании. Не так ли?

– Да, это так. Полагаю, что руководство моей фирмы согласится построить не мене 50 домов на бесплатной основе. Я также уверена, хотя пока не знаю, каковы объемы строительства, что мы договоримся о форме и способах оплаты и в дальнейшем. Это может быть отсрочка, кредит в приемлемых для сторон рамках, – рассудительно, и, вместе с тем, уверенно отвечала Инес на вопрос Владислава.

Сдержанная радость, это было заметно, отразилась на всем облике Владислава Григорьевича. Это подтвердил и его теплый, искренний порыв, обращенный в адрес немецкой гостьи:

– Хочу, чтобы вы знали: в Абхазии, для вас особо, все двери открыты, а в экономическую зону – и подавно. Даст Бог, сладим с ней, вы там будете первыми. Скажу вам, эта информация конфиденциальная, пока ее обсуждаем сугубо в узком кругу, у нас есть соображения по той самой экономической зоне: планируем возвести здесь жилье именно для тех, кого сможем переселить в Абхазию. Вам открываю секрет: для начала собираемся построить от трехсот до пятисот домов из легкой конструкции, ну вы понимаете, наподобие, так называемых, «финских». Думаю, напрашивается вопрос – почему собираемся строить дома в экономической зоне? Ответ такой: потому, что здесь предполагается более развитая, нежели в других местах республики, инфраструктура. Рядом аэропорт, железная дорога, в перспективе откроются морские ворота. Значит, легче обеспечить людей работой, соответственно и более высокой заработной платой. Иначе может случиться то, что произошло, если не ошибаюсь, в конце 60-х в Армении. Туда в тот период на жительство приехало огромное число зарубежных армян – около ста тысяч. И что же? Через год-два подавляющее большинство из них покинуло родину. Основной причиной было отсутствие работы. Такие объемы по переселению, конечно, нам не поднять, но делать выводы из того просто обязаны. Поэтому решили начать с небольших проектов: две, три тысячи человек, а там посмотрим.

Таковыми примерно были планы Владислава Григорьевича по вопросам экономического и демографического становления предвоенной Абхазии. Он уже в ту пору ясно и четко осознавал значение крепкой экономики и, соответственно, демографической подпитки в качестве основных ресурсов в борьбе за обретение Абхазией политической свободы и независимости. В том же случае, при соотношении сил и средств, сложившихся во время правления метрополии, абхазы вряд ли смогли бы бескровно обрести право на свободную жизнь в своей стране. Агрессивные круги грузинской метрополии, просчитав эту ситуацию, которая пока еще по всем параметрам была в их пользу, сделали первый шаг. И в Абхазию, только-только начавшую укрепляться, нежданно и коварно пришла война.

***

Постскриптум. В начале войны Инес Бройтигам-Бжаниа на личные средства закупила и отправила из Германии в Абхазию 8 тонн продовольствия и медикаментов.

Виталий ЧАМАГУА, из рукописи книги «Владислав: испытание судьбы. Хроники»