ФИЛОСОФИЯ ИВАНА ТАРБА

Наш современник

Прошедший год для Ивана Дорофеевича Тарба был знаменательным – участвовал в XXIV Всемирном философском конгрессе, проходившем в китайской столице Пекине. Иван Тарба на конгрессе выступил с докладом на тему «Цивилизационная концепция В.И.Вернадского, Н.Я.Данилевского, Л.Н.Гумилева как методология в исследовании этногенеза народов».

Но как наш ученый, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и культурологии Абхазского государственного университета оказался участником пекинского конгресса?

– Последние 15 лет я сотрудничаю с редакцией лимитного журнала, органа президиума РАН – «Вопросы философии», печатаюсь в нем, – рассказывает Иван Дорофеевич. – Печаталась в этом журнале и коллега, преподавательница АГУ Мзия Квициния. В нем был опубликован и отчет о презентации в АГУ шести научных изданий российских философов, а также моей монографии, научными редакторами которой являются Татьяна Щедрина и Борис Пружинин. Именно Пружинин, доктор философских наук, редактирует журнал «Вопросы философии». Он формировал российскую группу, которая должна была поехать в Китай, и включил меня в её состав. Еще в декабре 2017 года он прислал приглашение на участие в конгрессе и попросил подготовить доклад до марта 2018 года. Я показал приглашение ректору АГУ Алеко Гварамия, который сказал: «Нельзя пропускать такое мероприятие, мы никогда там не были». И он добился, чтобы Администрация Президента оплатила расходы на мою поездку в Пекин. Вообще, Алеко Алексеевич дает нам возможность как участвовать в различных мероприятиях, проводимых в Абхазии и за её пределами, так и издавать книги, изыскивая для этого средства. А это очень важно для ученых, для взаимодействия с зарубежными коллегами, для передачи своих знаний студентам. Ректор это понимает.

Доклад я подготовил в срок и отправил в Москву, и Российский оргкомитет XXIV Всемирного философского конгресса одобрил его, включил в программу и отправил в Пекин. Однако возникли трудности другого плана, уже в китайском консульстве – из-за того, что в моем российском заграничном паспорте, выданном в Сочи, нет прописки. Но московские коллеги решили проблему, и я получил визу на поездку в Пекин.

– Кто определял тему вашего доклада?

– Я её сам выбрал. Знал, что там будет работать секция «История русской философии», а я занимался этой темой.

– Расскажите о своих контактах с философами – российскими и зарубежными.

– У меня налажены связи с философами Чехии (публиковался в их издании), Финляндии, Болгарии. Теперь подружился с китайскими. Я пригласил в Абхазию русскоговорящего китайского философа, награжденного медалью Александра Пушкина, обещал познакомить его с народным поэтом Абхазии Мушни Ласуриа, который удостоен такой же медали.

Давние контакты и сотрудничество налажены с Философским обществом России, члены которого часто бывают на международных конференциях в Абхазии, они нас приглашают на проводимые ими мероприятия. На кафедре философии АГУ помимо меня работают еще два доктора философских наук, которых мы пригласили из России. Это профессор Национальной школы высшей экономики города Москвы, автор многих учебников Татьяна Юрьевна Сидорина, которая по три-четыре раза в учебном году приезжает читать лекции студентам. И это абазин, профессор Кахун Магометович Гожев, который переселился жить в Сухум и с которым я уже издал две книги, написанные совместно.

С питерскими коллегами мы стали издавать абхазо-российский философско-общественный альманах «Ключ», в декабре прошедшего года вышел его первый номер. Ежегодно будут выходить по два номера. Я являюсь соредактором, снабжаю журнал материалами из Абхазии. В уже вышедшем номере восемь наших статей – Алексея Папаскир, Кахуна Гожева, Мзии Квициния, Константина Думаа, мои. Регулярно печатаюсь я и в других альманахах и сборниках Санкт-Петербурга, печатался в университетском издании Владивостока. Приглашают нас во многие города на философские конференции, но не всегда находятся время и средства для поездок.

О сотрудничестве с журналом «Вопросы философии» я уже рассказал.

– Вы сказали о международных конференциях в Абхазии. А они проводятся?

– Да. С 2015 года в Абхазском университете прошли четыре международные конференции. Организовывала их кафедра философии и культурологи. Первая была по теме «Философский реализм в античной культуре», вторая прошла в 2016 году по теме «История русской философии – к 80-летию со дня опубликования первого философического письма Петра Яковлевича Чаадаева».

Затем прошли, в соответствии с договором о сотрудничестве с Кубанским технологическим университетом, две совместные конференции на тему «Этнос и культура в эпоху глобализации». По этой же теме третья конференция пройдет и в 2019 году.

– Почему на эту же тему?

– В философии много направлений, а в последнее время бурно развивается раздел «Философия этноса». Он для нас как раз важен. Отмечу с большой благодарностью, что Кубанский технологический университет, учитывая наше экономическое положение, берет на себя издание программ и сборников материалов конференций.

– А какова была тема вашей докторской диссертации?

– Моя диссертация называлась «Социально-философский анализ формирования этно-национального сознания и самосознания (на материале истории и культуры абхазского этноса)». Издана отдельной книгой.

– А сколько у вас книг?

– Всего 12. Два учебника по истории философии написаны в соавторстве, из которых один вышел в Санкт-Петербурге, второй – в Сухуме.

– На каких факультетах читаете философию, и как студенты её воспринимают и усваивают?

– Мы на всех факультетах читаем философию – по 68 часов, а на юридическом – 102 часа. Этого мало, но сегодня и в российских вузах сокращено число лекций по гуманитарным предметам, в том числе и по философии. Наши студенты просят больше лекций, внимательно слушают, усваивают, интересуются этой наукой, спрашивают, где и как можно стать философом. И мы можем им помочь, у нас налажено немало контактов, нам идут навстречу. Например, Ростовский университет предлагает нам пробить через Россотрудничество бюджетное место на магистратуру, а Кубанский технологический университет – на платной основе в аспирантуру, по заочной форме обучения. Мы постараемся использовать эти возможности, послать своих выпускников на дальнейшую учебу.

– Как лично вы пришли к философии?

– Я хотел стать географом или биологом, но почему-то поступил на филологический факультет Сухумского пединститута. На втором курсе забрали в армию, и через полгода я там стал писарем, читал газеты, писал заметки в газету «Советский патриот», региональная редакция которой находилась в Ташкенте. Меня взяли на ставку в этой редакции – сержантские деньги даже получал. Три дня служил в воинской части и три дня работал в газете, возил для неё армейские материалы, писал много. Однажды на столе у редактора увидел «Учебник по философии для высших учебных заведений». Попросил дать прочитать. Первый раз прочитал и ничего не понял, второй раз прочитал, и мне понравилась, в третий раз уже влюбился в эту науку. После армии продолжал учиться на филфаке и по философии всегда отвечал на «отлично». Преподаватель Григорий Смыр удивлялся этому, и он предложил направить меня на дальнейшую учебу в аспирантуру, именно по философии. Должны были выделить направление, но этого не произошло, и я сам бегал по кабинетам высоких инстанций в Абхазии, Москве, побывал в Министерстве просвещения РСФСР. Оттуда поехал в Ленинград, потом снова в Москву и т.д., чтобы передавать письма, чтобы выбить целевое направление, но все это так затянулось, что уже настал октябрь, и я потерял год. И поступать мне пришлось на конкурсной основе – получил две пятерки и одну тройку. Так я стал аспирантом кафедры философии Ленинградского пединститута имени Герцена, где в свое время учился и Григорий Смыр. Я попал в руки доктора философских наук, профессора Николая Семеновича Гордиенко – специалиста по философии религии. И защитился я по религиоведению, которое тогда называлось научным атеизмом. Гордиенко подготовил 62 кандидата и 15 докторов наук. Я постоянно ездил в Ленинград на конференции, приходил, конечно, и к нему. За год до своей смерти он поторопил меня: «Ваня, ну дай мне свою докторскую, я прочитаю и отредактирую». Но я не успел. Потом мне трудно было защищаться, и это произошло недавно, в 2016 году. Но тему я разрабатывал уже другую – по истории философии и социальной философии. Защита произошла в Абхазском госуниверситете, с участием 50% российских и 50% абхазских ученых. Российские ученые – это члены ученых советов вузов по защите докторских диссертаций из Москвы, Петербурга, Краснодара, Майкопа – всего 11 человек, среди них были и главный редактор журнала «Вопросы философии» Борис Пружинин и его супруга Татьяна Щедрина.

– Философия помогает вам в жизни или это просто наука, используемая в работе? Она находит прикладное применение?

– Конечно, философия – это теоретическая наука. Но она культивирует человека, формирует его, меняет мировосприятие, отношение к окружающему.

Философ – это тот, кто ничему не удивляется, ибо он знает, что в мире ничего не стоит на месте, всё развивается и изменяется.

А прикладное применение философии – это её непосредственное влияние на характер человека. Лично я был в молодости очень вспыльчивым – до усвоения уроков философии, а теперь на все смотрю философски. Философия призывает человека к жизни, любви, меняет его эмоции, восприятие окружающего в целом

– А какое место занимает философия в абхазском обществе?

– Я бы сказал, что в Абхазии среди социально-гуманитарных наук философия занимает не последнее место. У нас есть широко известные философы, например, доктор философских наук Виталий Бганба, кандидат философских наук Олег Дамения, кандидаты наук (у них специализация «философия политики», или «политология») Далила Пилия, Константин Думаа, Эмма Гамисония.

– На развитие нашего общества философия влияет?

– Для массы это тяжелая наука. Но для студентов вуза, молодого поколения в целом она особенно необходима, так как формирует их для работы в социуме в современных условиях. Дело в том, что без знания духовного богатства, которое дала философия миру, без знаний закономерностей развития общества трудно работать в коллективе. Ведь студенты после выпуска идут работать с народом. И самое главное и отрадное для меня то, что у них есть большой запрос и интерес к философии.

– Философия и космос, философия и спиральное развитие человечества, смена одной расы другой. Всё это можно рассматривать в единстве, во взаимосвязи?

– Да. Собственно говоря, чем мне интересны и Вернадский, и Данилевский, и Гумилев? Тем, что у них была собственная концепция по данному вопросу, и один дополнял другого. Данилевский жил и творил во времена Маркса, когда Маркс представлял развитие этноса через социально-экономические формации, а Данилевский считал, что общество, народы развиваются по типам – религиозному, социальному, бытовому, промышленному, политическому, научному, художественному. Вернадский же считал, что в природе есть живая материя, которая обладает энергией и является толчком к развитию, в том числе и человека. Эту энергию Гумилев назвал пассионарной теорией. Продолжая эту концепцию, Гумилев пишет, что этносы в определенное время заряжаются энергией из космоса, которая движет их к развитию, вплоть до старения и гибели. Поэтому он выделяет шесть основных фаз в развитии этносов: 1 – подъема, 2 – акматическая, или фаза перегрева (расцвет), 3 – надлома, 4 – интерционная, 5 – обскурации (распад государства, раскол этнического поля), 6 – гомеостаза, или мемориальная (борьба за независимость, пока мирными средствами, утрата старых традиций и обретение новых и т.д.).

– В какой фазе находятся абхазы сегодня?

– На последней, на 6 фазе. Но она имеет два направления. Первое – мемориальное, гибельное, когда этнос полностью устарел и не имеет перспективы на развитие. Второе направление – это регенерация сил, ибо сохраняется еще тот пассионарный толчок, который абхазский этнос получал с 5 по 8 века. Именно в те века наш этнос бурно развивался, был многочисленным (фаза подъема). И одним из основных факторов являлось объединение абхазов в единую христианскую религию в 6 веке. Другим фактором было объединение абхазских племен в единый этнос «апсуа», что привело и к образованию государства – Абхазского царства. Как отмечает Гумилев, в фазе подъема этнос победить нельзя – он настолько нагрет энергией, которую остановить очень сложно. Он сравнивает пассионарный толчок с отдельными видами животных, которые тоже подвергаются энергии из космоса. Например, кузнечики, которые под воздействием энергии превращаются в саранчу… По теории Гумилева, завершиться Абхазское государство не могло, оно вступило в другую фазу. В нынешнюю фазу – фазу гомеостаза – абхазы вступили после снятия с них виновности, наложенной Российской империей. Виновность была снята после выступления Абхазии на стороне России в Первой мировой войне (вспомним Абхазскую сотню). Затем была борьба за советизацию, которая велась не столько за построение социализма, сколько за восстановление Абхазского государства. То есть в целом это была борьба на всем протяжении существования СССР за восстановление своих национальных прав. Энергия абхазского этноса сохранилась. И сохраняется. И это стало результатом побед нашего народа над грузинскими националистами в 1921 году и в Отечественной войне 1992-93 годов.

В нынешней нашей фазе абхазский этнос может просуществовать долго, несколько столетий… если вокруг не будет вражеских народов.

Интервью вела Заира ЦВИЖБА