Скромный подвиг – спасать и лечить

Вот и еще один год отделяет нас от войны. И хотя все дальше она во времени, не все могилы еще найдены, не все герои названы и много еще подробностей военных буден не рассказано, не записано, а значит – не стало пока историей. Ведь каждому, прошедшему войну, есть что рассказать, чем поделиться.

Сегодня мы представляем воспоминания Георгия (Марика) Миканба, работавшего с ноября 1992 года начальником прифронтового Новоафонского госпиталя – о первых часах войны, об участии коллег-врачей в формировании медицинской службы Абхазской армии, о незаметном, на первый взгляд, подвиге медицинских сестер, водителей, санитарок…

О медицинской службе написано уже немало – и начальником Гумистинской линии обороны Львом Аргун, и начальником медицинской службы армии Отаром Осия, но на каждом конкретном месте происходили события, каждое из которых, словно деталь исторической мозаики, делает сухую историческую ткань ярче, человечнее.

Приглашаем к разговору всех ветеранов Отечественной войны народа Абхазии 1992-93 гг.

У каждого народа есть генетическая память, есть она и у абхазов. С давних времен мужчина-абхаз позиционировал себя охотником, добытчиком, защитником своего домашнего очага, народа, страны.

Видимо, эта генетическая память и побудила сотни абхазских ополченцев снять со стены старые охотничьи ружья с несколькими оставшимися с последней охоты патронами. Война застала меня дома, в Новом Афоне. Я сразу направился в центр города к горсовету – там можно было узнать свежие новости.

Проходя мимо метростроевских домов, я заметил пожилую русскую женщину: опираясь на костыль, она направлялась к трассе. Когда с ней поровнялся бортовой ЗИЛ, шедший в сторону Сухума, вооруженные охотничьими ружьями молодые мужчины тоже заметили ее и закричали из кузова: «Бабушка! Мы тебя защитим, не бойся!»

Вдруг мгновенно помолодев, она подняла костыль и прокричала в ответ: «Не допустите иродов проклятых в родной город, сыночки!» Она воинственно приосанилась, голубые глаза засверкали, и у меня в памяти всплыл образ женщины с плаката «Родина-Мать зовет!» времен Великой Отечественной.

В районе милиции группа ребят во главе с Жорой Доевым готовила самодельные гранаты из чугунной трубы (они нарезали ее при помощи сварочного аппарата, словно колбасу, закладывали динамит, капсуль, детонатор и бикфордов шнур). Среди них были Стас Сираниди по прозвищу Носорог и мой шурин Зука Авидзба.

Новости были не радостные: враг пытается прорваться по трассе, и, закончив с гранатами, мы отправились минировать дорогу. Через 20 минут были уже за городом. Остановились, заметив «пазик» наших афонских. Стали помогать Аслану Барциц, Вадику Аргун закладывать мины.

Самодельные гранаты тоже очень пригодились. Ведь охотничьи ружья против танков, которые, по сведениям, двигались в нашу сторону, серьезным оружием считать было нельзя. Осмотрев местность, решили спрятаться повыше в мандариннике: оттуда трасса была видна, как на ладони, а мы были защищены. Со стороны Сухума появилась машина, и ее водитель сообщил, что к новоафонскому причалу движется судно. Возможно, грузины будут пытаться высадить десант.

Приняли решение разделиться – часть группы осталась на месте, остальные направились к причалу. Я был во второй группе: залегли у причала и стали ждать. Вскоре, действительно, показался и стал быстро приближаться прогулочный катер. И хотя на палубе никого не было, мы были начеку.

– Могут прятаться в трюмах, – предупредил Зука, разбиравшийся в морских делах лучше других. Когда до катера оставалось метров 80, имеющие оружие взвели курки. В это время с катера прокричали: «Ребята! Не стреляйте! Я свой!»

Зука узнал капитана и дал знак: не стрелять.

Оказавшись среди нас, парень с катера (к сожалению, имени его я не запомнил) рассказал, как ему удалось увести судно из-под самого носа грузин.

Вместе мы вернулись в город, на нашу новоафонскую «брехаловку». Я обрадовался, повстречав там Артура Авидзба. Мы очень дружили, и он доверительно шепнул: «Видишь, люди ждут? Не уходи! Вот-вот подвезут автоматы». Мы тут же договорились идти на фронт вместе. Вскоре подвезли автоматы Калашникова. За ними потянулся лес рук. Желающих получить оружие было больше, чем самих автоматов, и нам с Артуром оружия не досталось.

– Потерпите два-три дня. Наши братья везут через перевал новую партию.

Но судьбу мою решили другие обстоятельства. Став свидетелем, как в Афонскую больницу привезли разорванный снарядом труп молодого, попавшего под обстрел мужчины: сохранились только одна кисть, стопа в носке и бесформенная масса. Это все, что осталось от тела.

Тут же, во дворе больницы, я встретил коллег – Вику Хашиг, Леву Аргун, Гурама Шоуа, Сергея Шикурова и Аллу Лакоба. Надо было быть готовыми оказывать помощь раненым.

Пока мы обсуждали ситуацию, рядом появился человек славянской наружности с вопросом: есть ли среди присутствующих медики и врачи?

– Есть, – ответили мы. По сей день я не знаю, был ли этот человек реальным или меня посетило видение, но, указав на здание больницы, он сказал: «Ваша война здесь» и тут же исчез. Больше никогда я этого человека не видел. Мистика, одним словом!

В этот момент ко мне подошел Артур Авидзба. Он решил не дожидаться, когда подвезут оружие, а отправиться на передовую с намерением взять его в бою у врага. Забегая вперед, скажу, что он так и сделал: пошел с ополченцами на передовую, а я остался с коллегами в афонской больнице, ибо стали поступать раненые.

Так что все мы, врачи, невзирая на специализацию, приступили к своим профессиональным обязанностям. Тем более, что в медицинских вузах была сильная военная кафедра, и мы прекрасно помнили, чему нас учили. И вот наступил момент, когда не допустимо было ждать распоряжений сверху: надо было действовать. Помню, как все вместе мы – Вика Хашиг, Гурам Шоуа, Лева Аргун, Сергей Шикуров, Алла Лакоба и я вошли в практически пустое в тот момент помещение городского совета и через два часа споров и обсуждений вышли со своей, пусть еще не совершенной, но четкой программой создания военно-медицинской службы нашей будущей армии.

В числе первых пунктов нашего плана было создание госпиталя резерва в горах (было определено и место – Анухва Армянская) с последующим созданием на его базе пункта стратегического запаса медикаментов нашей республики. Но об этом в следующий раз.

За годы, что отделяют нас от войны, многое изменилось, но я часто вспоминаю окружавших меня людей, которым зачастую приходилось работать круглые сутки. Так и стоят перед глазами лица коллег, которых уже нет с нами – пожилой лаборантки рентгенкабинета, получившей во время наступления несовместимую с жизнью дозу облучения на рабочем месте, девушек-медсестер, переплывавших ледяную Гумисту под огнем, чтобы спасти солдат… Врачей и медсестер из Гагры, что приезжали к нам во фронтовой госпиталь дежурить. Постарался собрать их имена. Если и забыл кого, буду благодарен за подсказку.

Вспоминаю я и гудаутских женщин, что дважды в неделю приносили в госпиталь домашнюю еду для раненых – свежий сыр, горячую абысту и даже вареных цыплят.