Страницы нашей истории

МОЛОХ В АБХАЗИИ

(Данное сообщение было сделано 4 мая 2017 г. на 61-й Итоговой научной конференции Абхазского института гуманитарных исследований АН Абхазии)

К 10-летию Германского исторического института в Москве в 2015 г. вышел в свет двухтомник «Большевистский порядок в Грузии». С огромным интересом ознакомился с разделом «Этнос и террор» (М.Юнге, Д.Мюллер, В.Фойерштайн, И.Джуха), который вызвал бурную реакцию у некоторых грузинских исследователей (Д.Гамахария, А.Даушвили, Р.Метревели и др.), что нашло свое отражение в главе «Грузия в пути» (М.Юнге, Б.Бонвич, Д.Мюллер), посвященной подробному освещению дискуссии, разгоревшейся между немецкими и грузинскими учеными.

На основе трехлетнего изучения и анализа огромного количества архивных статистических материалов Большого террора в Грузинской ССР немецкие исследователи пришли к выводу, что в 1937-1938 гг. грузинские власти, помимо указаний из Москвы, проводили и свою собственную линию в репрессивной политике. Задается также вопрос об этнической, расистской компоненте: не усматриваются ли в этом терроре возможные черты геноцида? В пользу такого подхода говорит, например, особенно высокий показатель жителей Абхазии, подвергшихся террору, – и «среди них именно абхазы репрессировались в большом количестве».

Такая постановка вопроса вызвала бурю негодования среди отдельных грузинских ученых, которые вышли далеко за рамки академической лексики, обвиняя авторов в антигрузинских политических целях, следовании русской имперской и кремлевской традициям, сепаратистской и даже национал-социалистской идеологии... Весь этот набор обвинений Абхазии хорошо знаком по 80-90-м гг. прошлого века, когда тот же Д.Гамахария осуждал абхазских историков за «неправильное освещение» истории. Буйный сторонник З.Гамсахурдиа, депутат грузинской фракции Парламента Абхазии, «диссидент» и одновременно преподаватель истории КПСС, накануне грузино-абхазской войны открыто заявил в прессе: «Права грузинской нации шире прав человека». (См.: Акаба Н. Абхазия между любовью и ненавистью. Сухум.1996. С.7). Известный грузинский эксперт Г.Нодия отмечал, что в прессе того времени «можно без труда найти немало расистских высказываний». (Грузины и абхазы. Путь к примирению. М., 1998.С.39).

К сожалению, отдельные выступления тбилисских историков, приведенные в дискуссии («Грузия в пути»), говорят о том, что их мировоззрение за прошедшие почти 30 лет практически не изменилось. Парадоксально, но, осуждая все советское, они по-прежнему живут в его прошлом...

В принципе их возмущение вызвано тем, что немецкие исследователи в результате тщательного анализа преступной статистики 1937-1938 гг. в Грузии лишь подтвердили этническую составляющую репрессий, о чем в свое время неоднократно заявляли не только абхазские историки.

Репрессии, развязанные в Абхазии в тот период, особенно после смерти в Тбилиси главы правительства Абхазии Н.Лакоба, обрушились не только на простых крестьян, интеллигенцию, видных государственных и общественных деятелей. Здесь, в отличие от Грузии, репрессии имели свои особенности. Абхазский народ пытались обезличить и представить как одну из грузинских народностей. Достаточно ознакомиться с работой С.Данилова «Трагедия абхазского народа» (Вестник Института по изучению истории и культуры в СССР. Мюнхен, 1951, № 1), в которой однозначно говорится о целенаправленном преследовании абхазов в 30 – 50-е гг. XX в. в целях их ассимиляции. С оценками С.Данилова перекликается политическая характеристика событий тех лет в Абхазии советолога Даррела Слайдера в работе «Кризис советской национальной политики...», изданной в 1985 г. в Лондоне. Он, в частности, пишет: «Большая часть политической истории Абхазии 1931-1953 гг. была под властью Лаврентия Берия... Там явно велась спланированная политика, руководимая Берия». Против этих мер, продолжает он, протестовал до своей «загадочной смерти» Нестор Лакоба. В 40 – 50-х гг. «Берия начал кампанию явного уничтожения абхазов как этнокультурной целостности». (См.: Central Asian Survay. (1985), 4(4), С. 52-54).

Таким образом, статистические выкладки относительно этнического характера репрессий 1937-1938 гг. подтверждают мнение о том, что они явились начальной, стартовой политикой, спланированной Сталиным-Берия и нашедшей свое дальнейшее продолжение в разных формах вплоть до 1953 года.

В этой связи небезынтересным представляется постановление Парламента Республики Абхазия «Об осуждении геноцида и других репрессивных мер против абхазского народа и представителей других народов, проживающих в Абхазии, властями Грузинской Демократической Республики и Советской Грузии и преодолении их последствий» (15 октября 1997 г., № 364-с-XIII).

Вызывает горькую усмешку позиция Д.Гамахария (кстати, свой политизированный отзыв на окончательный вариант «Этноса и террора» он прислал на бланке тбилисской «автономной Абхазской республики», не имеющей к реальной Абхазии никакого отношения), который обвиняет немецких авторов в «продолжающейся кремлевской политике, направленной на расчленение грузинского этноса». Возмущение связано с тем, что в понятие «грузины» не включены аджарцы, мегрелы, сваны, бацбийцы. Очень сильно раздражают и лазы, которые подверглись жесточайшим репрессиям... «Господа авторы должны знать, – с пафосом заявляет Гамахария, – что в истории не существует такой даты, когда мегрелов и сванов отделили или включили в состав грузинской нации. Они совместно с картлийцами изначально составляли и ныне составляют ядро грузинского этноса, разрушить которое какими-то «источниками»... невозможно». (С.379).

Насколько известно, у Ноя Жордания, главы первой Грузинской республики, была иная точка зрения, которая во многом совпадает с мнением немецких ученых. Он отмечал: «Гурийцы... даже представить себе не могли свободную Грузию. Они не имели представления о единой грузинской нации. Грузия была для них «Картли», а грузины – картлийцы, иногда кахетинцы... У нас не было государственных традиций, одного общего национального прошлого и национальных навыков. В XIII веке прекратилось наше единение, наше государственное сознание, и оно воскресло совершенно в других условиях». «От XV до XIX века другие народы иногда давали Грузии название «Сакартвело», включавшее только Карталинию и Кахетию», – заключает автор. (Жордания Н. Моя жизнь. Стэнфорд, 1968. С. 7, 93).

Комментарии здесь излишни, а о мегрелах, сванах и др. даже и речи не было. Да и сам Гамахария отмечает, что «имперская статистика к графе «грузины» относила лишь картлийцев и кахетинцев» (С.378). Как видим, мнение Жордания вполне совпадает с «имперской» статистикой.

Следует отметить, что по материалам переписей 1897, 1926 гг. мегрелы и сваны даны в отдельной графе, а в переписи 1937 г. они уже причислены к грузинам. На эти факты и обратили внимание немецкие исследователи.

(Продолжение в следующем номере)

Станислав ЛАКОБА, научный сотрудник АбИГИ, профессор АГУ